Операция «Ледокол»
Шрифт:
Девушка дружески хмыкнула.
— Ладно, извини. В каждой стране свои недостатки. — Ривка прикусила губу, на секунду задумавшись о чем-то своем. — Поверь мне, пожалуйста, Джеймс. У меня вправду есть один козырь. Если хочешь, назови это «особо секретные данные». Мне нужно, чтобы ты был на моей стороне.
«Подыгрывай, — решил для себя Бонд, — И хотя ты почти уверен в ее искренности, заглотни наживку только на девяносто девять процентов и будь настороже».
Вслух Бонд ответил:
— Ну, хорошо. А как же насчет остальных? Как насчет Брэда и Коли?
— Брэд и Коля играют по крупному. И я не уверена, играют ли они вместе или друг против друга. Они вполне серьезные люди,
— Голову дам на отсечение, что у Коли, — тихо произнес Бонд. — Ведь это КГБ пригласил нас. Это к нам КГБ обратился с просьбой — к США, Израилю и к Великобритании. И я подозреваю, что они обнаружили нечто большее, нежели простую утечку оружия в НСДА. Это «нечто» может оказаться лишь частью проблемы утечки, но что если все гораздо серьезней? И ужасней?
Ривка пододвинула свое кресло поближе к сидящему на кровати Бонду.
— Ты хочешь сказать, что они натолкнулись на утечку оружия и на что-то, что им никак не утаить?
— Это теория. И довольно крепкая.
Ривка находилась так близко от Бонда, что он почувствовал, как она пахнет: ее духи, плюс натуральный аромат привлекательной женщины.
— Только теория, — повторил он. — Но возможная. Ведь все это как-то не в духе КГБ. Они ведь обычно такие скрытные. А теперь вдруг сами объявляются и просят о помощи. Уж не втягивают ли они нас в какую-нибудь историю? Не водят ли они нас за нос? Не получится ли так, что когда эта правда, или что бы там ни было на самом деле, всплывет, то окажется, что мы замешаны в этом? И все шишки посыплются на нас — на Израиль, Америку и Британию. Такая схема вполне похожа на КГБ.
— И мы останемся крайними, — вновь понизив голос, произнесла Ривка.
— Вот-вот. Крайними.
Интересно, подумал Бонд, что бы сказал по поводу этого словечка его старый и ультраконсервативный шеф М, который вообще не выносил сленг.
Ривка предложила Бонду отныне держаться вместе, даже если этот план КГБ по дискредитации был только их домыслом.
— Нам просто необходимо прикрывать друг друга с тыла, даже если наша теория ошибочна, — подытожила она.
Бонд подарил девушке свою самую очаровательную улыбку и нагнулся к ней ближе. Теперь его губы находились совсем рядом с ее ртом.
— Ты совершенно права, Ривка. Хотя я бы предпочел прикрывать тебя с фронта.
Ее губы тем временем, казалось, буквально изучали его рот.
— Я не из пугливых, Джеймс, но что-то мне стало не по себе…
Ее руки обвились вокруг его шеи, и их губы сомкнулись, сперва с легкой нежностью. Сознание Бонда продолжало пилить его, напоминая о вероятной опасности. Однако все предостережения были выжжены дотла огнем, который вспыхнул от жара их губ, был раздут порывами их горячего дыхания и наконец разросся в бушующий пожар, когда их языки соприкоснулись. Казалось прошла целая вечность прежде, чем их губы разомкнулись. Ривка, страстно дыша, прижалась к Бонду и истомно зашептала ему на ухо слова нежности. Бонд медленно перенес ее на кровать, и они легли, слившись в объятиях, а затем вновь в поцелуе. И словно по какому-то неслышному сигналу принялись снимать друг с друга одежду. В считанные мгновения, пылая от страсти, они уже впивали друг друга жадными глотками, словно в каждом из них содержался какой-то доселе неиспитый божественный эликсир, которым им было необходимо срочно утолить свою жажду.
И лишь потом, когда Ривка, юркнув под одеяло, свернулась клубочком в объятиях Бонда, они вновь заговорили о своей работе. Для Ривки и Бонда те скоротечные часы, проведенные вместе, были всего лишь убежищем от суровой реальности их профессии. На часах было девять утра. Новый день, новая схватка с опасностями секретного мира.
— Чтобы операция не провалилась, мы теперь будем работать сообща. — У Бонда во рту было непривычно сухо. — Для нас обоих так будет спокойней…
— Да и..
— И я помогу тебе отправить оберфюрера СС Тудеера в ад.
— О, Джеймс! Это будет так здорово! — Ривка взглянула на него, и на лице девушки расплылась улыбка, в которой виднелось одно удовольствие — и никаких намеков на злобу и ужас, а ведь буквально только что она умоляла о смерти своего отца. Затем ее настроение снова переменилось: пришла безмятежность, а в глазах и уголках рта заиграла улыбка. — Ты знаешь, я никак не думала, что это случится…
— Ну, ладно тебе, Ривка. Так не бывает, чтобы девушка пришла в номер к мужчине в четыре утра, практически голая, и без малейшей на то мысли.
— Ну, — громко рассмеялась она, — мысль-то такая была! Да только мне и вправду не верилось, что это случится. Я представляла тебя таким крутым профессионалом, а себя возомнила достаточно волевой профессионалкой, которая ни за что не поддастся соблазну. — Ее голос притих. — Ты понравился мне с первого взгляда, но не бери это себе в голову.
— Вот еще! — Бонд засмеялся и подошел к телефону. — Интересно, что нам скажет наша, так называемая, подружка Пола. — Он начал набирать ее домашний номер, при этом восхищенно любуясь Ривкой, которая надевала свою тонкую шелковую накидку.
На другом конце линии послышались длинные гудки. Никто не подходил.
— Ну, и что ты на это скажешь, Ривка? — Бонд повесил трубку. — Ее нет дома!
Ривка покачала головой:
— Так ты позвони ей в офис. И все равно я ничего не понимаю! Я ведь довольно хорошо ее знала. Зачем ей было врать про меня? Бессмыслица какая — то! И потом, ты же говоришь, что она была твоей хорошей подругой…
— И очень долгое время. И я ничего такого коварного за ней не замечал! Ты верно подметила: бессмыслица. — Бонд вскочил на ноги и направился к стенному шкафчику, в котором висела его куртка. Он достал из ее кармана две медали и кинул их на кровать, те со звоном плюхнулись. Это будет для нее последним тестом, решил Бонд и спросил: — А что ты скажешь на это, дорогая?
Ривка протянула руку к медалям, взяла их и тут же, тихо вскрикнув, выронила их на кровать, словно те были раскаленными.
— Откуда? — Одного этого слова было достаточно: оно прозвучало резко и четко, словно выстрел.
— В квартире Полы. Лежали на ночном столике.
Вся оживленность мигом слетела с лица Ривки Ингбер.
— Последний раз я их видела, когда была маленькой. — Она протянула руку к Рыцарскому кресту, и снова взяла его, перевернув. — Ты видишь? Его имя выгравировано на тыльной стороне. Это Рыцарский крест моего отца! Но в квартире Полы? — Последние слова прозвучали с полным изумлением и недоверием.