Операция 'Минотавр'
Шрифт:
***
– О мама, - всхлипывала Люси Франклин в трубку, - я не хотела тебе звонить, но больше мне не к кому обратиться.
– Ты правильно сделала, Люси. Он тебя бил?
– О нет. Ничего подобного.
Это...
– Она прикусила губу.
Все так чудовищно. Соседка Мелани ей не поверила, и священник тоже. Мать оставалась последней надеждой.
– По-моему, Терри - шпион.
На другом конце провода повисло молчание. Наконец:
– Расскажи мне об этом.
Люси объяснила, как могла. События вечера пятницы она описала очень подробно.
–
– Что-то происходит. Не иначе как он тебе изменяет.
– Мама! Пожалуйста! Тут гораздо серьезнее. Я напугана до ужаса. Я есть не могу. Не могу с ним разговаривать. Боюсь, как бы он не сотворил что-нибудь с детьми. Мама, я просто коченею от страха. Мне хочется повеситься.
– Она разрыдалась.
– Ты хочешь, чтобы я приехала к вам?
– Не знаю. А что в этом толку?
– При мне он тебя не тронет. Мы вместе с ним справимся.
– Пауза.
– Я поговорю с отцом и перезвоню тебе.
– Только не с папой!
– взмолилась Люси.
– Он не поймет.
– Он умный, дочка. Он всегда считал, что Терри тебе не пара.
– И не уставал напоминать мне.
– Может, ты вернешься домой? С детьми? Если поехать домой, там будет отец.
Она всегда боялась его. Он так и не нашел общего языка с дочерью...
– Ты можешь приехать сюда?
– Позвоню папе на работу, потом перезвоню тебе. Ладно?
– Мама, мне сейчас действительно нужна помощь. Они попрощались и повесили трубки. Люси выпила еще кофе и принялась грызть ногти. Мама здорово поможет.
Если она будет здесь, Терри не сможет ничего сделать. Пожалуйста, папочка, отпусти ее.
***
– С виду, конечно, полная чушь. Это два компьютерных пароля и название файла.
– Человек из лаборатории положил цветное фото изнанки пачки от сигарет на стол Камачо.
– На пачке ничьих отпечатков, кроме миссис Джексон, нет.
Камачо взглянул на снимок. На нем были слова и шифры: "Интерес. Золото.
TS 849329.002ЕВ".
– А фотографии?
– Вышли плохо. Она снимала паршивой камерой с неподвижным фокусом. Сотрудник лаборатории подал Камачо пачку фотоснимков. Он бегло просмотрел их и разложил на столе. Затем встал и принялся не спеша изучать фотографии.
– Вот.
– Он взял снимок человека в шляпе и длинном плаще. Видно было только нижнюю половину лица, и та размазана. Но, несомненно, белый. На других снимках были черные парни.
– Сделайте развертку лица и попробуйте прогнать через компьютер.
Человек из лаборатории посмотрел на оборот снимка, чтобы найти номер негатива. Он извинился и ушел. Камачо сел и принялся изучать это лицо. Пухлые щеки, закругленный подбородок, нос, скорее всего, мясистый. Он снял трубку:
– Дрейфус, принесите справочник персонала советского посольства.
Камачо и Дрейфус проспорили двадцать минут, но в конце концов пришли к согласию. На снимке миссис Джексон был изображен Василий Починков, помощник сельскохозяйственного атташе советского посольства.
– Это черные головорезы, - Камачо хлопнул по пачке фотографий.
– Отнеси их в окружную
***
– Отец согласился, что при таких обстоятельствах я должна ехать.
– Спасибо, мама. Спасибо, - прошептала Люси.
– Ты должна поблагодарить и отца. На эти деньги он хотел сделать последний взнос за новую машину.
– Да, - вымолвила Люси, с трудом сдерживая слезы.
– Он тебя тоже любит, Люси. Он всегда хотел тебе добра.
– Я знаю, мама.
– Я прилечу послезавтра в час дня. В аэропорт Даллес, - она назвала номер рейса.
– Ты меня встретишь?
– С детьми. Огромное спасибо, ма. Ты мне действительно нужна.
– Я знаю, доченька, знаю. Не говори Терри, что я приезжаю.
***
Со своего места у окна Джейк рассматривал горы и леса сквозь разрывы в облаках, пока "Боинг-727" шел на снижение. Горные хребты тянулись к северо-востоку, между ними мрачно темнели долины, оживляемые только россыпями городков и деревень.
Над долиной Шенандоа пилот прекратил снижение. Джейк почувствовал, что нос слегка задрался и двигатели запели чуть громче. Поднялось левое крыло, и пилот лег на новый курс, продолжая снижаться. Это долгое скольжение к земле, решил Джейк, - лучшая часть полета после многих часов в стратосфере. Он закрыл глаза и ощутил себя единым целым с самолетом, пока пилот выравнивал крылья и снова снижал мощность двигателей. Он словно чувствовал приборы, держал в руках ручку управления и сектор газа...
– Вы пристегнулись, сэр?
– О да.
– Джейк приподнял газету с колен, чтобы стюардесса могла убедиться в этом. Она заученно улыбнулась и прошла дальше.
Возвращаться из поднебесья надо плавно и медленно, чтобы насладиться этим ощущением сладкой горечи. Скорость и высоту, позволяющие так сильно вознестись над землей, следует отдавать понемногу, а не... Черт! Зачем это? Желать того, чего вернуть нельзя? Перестань, Графтон! Не смей мечтать о том, что безвозвратно ушло.
Сбросить обороты, почти до холостых. Он услышал тонкий вой привода закрылков и взглянул на крыло. Пилот сливал лишнее горючее, несомненно, по приказу диспетчера. До земли оставалось чуть больше тысячи метров, уже различались огоньки машин. Фермы, городки, дороги, темные леса - все проплывало внизу, а пилот уже опорожнил крыльевые баки и заложил разворот влево, который выведет его на подход к аэропорту Даллес. Джейк подождал. Он был вознагражден: со стуком и ворчанием откинулись створки, и главные подвески шасси вывалились в набегающий лоток воздуха.
Ты слишком сильно жалеешь об этом, оказал он себе. Слишком.
Кэлли стояла в толпе ожидающих. Когда Джейк вышел из автобуса, подвозившего пассажиров к терминалу, он сразу увидел ее, улыбнулся и наскочил на ходу на дородную даму, которая нагнулась, чтобы обнять двух детей. Дети отчаянно радовались встрече с бабушкой, создав затор на выходе. Кэлли наблюдала за этим с веселой улыбкой.
– Привет, мамуля, - сказал Джейк, обнимая ее за плечи. Улыбка сделалась еще шире, и в глазах появились искорки.