Операция 'Минотавр'
Шрифт:
– Как дела в конторе? Не хочешь покататься на лыжах в Москве? Перестань трахать мою жену. Мало ли о чем...
– затем из динамика на стене донеслось новое сообщение из магазина, и Дрейфус замолк, прислушиваясь.
Камачо отключил свою карманную рацию и отдал технику.
– Увидимся завтра в заведении, - сказал он Дрейфусу, вышел из фургона и направился под моросящим дождем к собственной машине.
Харлан Олбрайт заглянул к Камачо домой после ужина. С чашками кофе оба спустились в подвал. Сидевший там Джеральд тут же встал с кислым видом
– Я прочел в газете, что Матильда Джексон мертва. Камачо хмыкнул. На двух каналах шли идиотские викторины - люди отвечали на дурацкие вопросы, чтобы выиграть бесполезные товары в блестящей упаковке.
– Кто ее убил?
– Тот, кто точно знал, что ему нужно.
– Камачо уставился на секс-звезду, тасовавшую карточки с ответами на четвертом канале.
– Очень плохо. Вы успели показать ей фото Франклина?
– Нет.
– Что ж, женщина она старая, прожила немало. Так или иначе это все равно бы в скором времени случилось.
Камачо изо всех сил давил на кнопки. Он остановился на образовательном канале. Какой-то англичанин рассуждал об архитектуре средневековых соборов.
– Слушайте, черт бы вас побрал. Сейчас у меня нет настроения говорить об этом дерьме. Я отчаянно устал.
– Извините. Я читал о перестрелке перед домом Джексон. Должно быть, вам весело было. Камачо всмотрелся в лицо русского.
– Я знаю, вы скорее всего, заложили ее, так что не вешайте мне лапшу на уши. Плевать вам на эту старуху и на всех прочих тоже.
– Когда-нибудь...
– Заткнитесь!
Англичанин рассказывал о парящих контрфорсах. С помощью компьютерной модели он показал, какие силы воздействуют на каменные своды.
Олбрайт встал:
– Загляну вечерком на неделе, когда вы будете в духе.
– Хм-м.
Камачо прислушивался к шагам по лестнице и к хлопанью двери, когда Салли провожала гостя. Он смотрел на экран, но ничего не видел, погруженный в свои мысли.
***
Когда Луис Камачо в понедельник утром вернулся в свой кабинет после совещания с шефом, настроение у него было премерзкое. Начальник отпустил несколько едких замечаний насчет того, что делал Камачо в пятницу вечером.
– Вы только посмотрите, - кричал он, размахивая воскресным выпуском "Вашингтон пост", - специальный агент, начальник контрразведывательного отдела, стоит на углу с двумя паршивыми наркоторговцами перед чертовой малиной! Какого черта? Вы что, шпионов там ловили на этой хазе?
Камачо возразил, что он просил репортеров не снимать его.
– Ха! Вы что, никогда не читали конституцию, мистер?
– Вот и они так ответили.
– И я это повторяю. Если еще раз увижу вашу ряшку в прессе, отправитесь куда-нибудь в Айдахо выкапывать нацистов в коровьем дерьме. Эти наркошники, видимо, единственные, кто не читает чертовых газет!
– Шефа уже давно раздражало,
– организации фанатиков превосходства белой расы, и при каждом удобном случае он издевался над журналистами. Иногда он попадал в точку.
– Если вам так хочется стать знаменитостью, удалите себе лобную долю мозга и сделайтесь рок-звездой.
Слегка поостыв, шеф потребовав подробного отчета о Матильде Джексон и Чаде Джуди. Это заняло час. Потом он полчаса задавал вопросы и еще полчаса обсуждал стратегию и тактику розыска. Когда он, наконец, отпустил Камачо, тот был настолько вымотан, что пришлось идти в туалет.
Теперь Камачо удобно уселся в кресле и перебирал бумаги в папке входящих.
Он в третий раз перечитывал новые административные правила, когда Дрейфус постучал в дверь, а затем просунул голову. В кабинет ворвался дым от трубки.
– Хотите посмотреть вчерашнюю пленку о Чаде Джуди?
– Конечно.
– Она вставлена в видеомагнитофон. Они перешли в маленький зал для совещаний, и Дрейфус нажал кнопку.
– В лаборатории ее долго обрабатывали. Должно получиться хорошо.
– Надо же.
– Тамошние умельцы совместили звук от одного из микрофонов с изображением.
На телевизионном экране появились Джуди и толстячок в куртке. Дрейфус отрегулировал цвет и громкость.
– ... не нравится мне возня в прессе вокруг этих военных поставок.
– У толстячка был глубокий баритон, но чувствовалось, что он нервничает.
Джуди ответил, но, видимо, в этот момент он был спиной к микрофону, так что разобрать слова оказалось невозможно. Дрейфус нажал кнопку "Пауза" и произнес:
– Запись шла еще от двух микрофонов, так что, думаю, это тоже найдется, но полная расшифровка займет несколько часов.
Камачо кивнул, и пленка пошла вновь.
– ... большой риск. Кое-кто сядет в тюрьму, - говорил собеседник Джуди, после того, как их измочалят на суде, который займет несколько месяцев.
Джуди наклонился к нему и зашептал. Можно было разобрать только обрывки:
– ... вы, ребята... всю жизнь создавали фирму... речь идет о миллионах.
Вам это действительно нужно, потому что... Вы сделаете десятки миллионов в предстоящие двадцать лет, а мне достанется пара акций, да разовый платеж и пенсия... совсем немного.., - Остальное не прошло сквозь помехи.
– Достаточно, - сказал Камачо, послушав еще пять минут.
– Дадите мне полную расшифровку, когда будет готова.
Дрейфус остановил магнитофон и включил обратную перемотку.
– Думаю, этот тип покупает то, что продает Джуди.
– Перемотаете и зайдите ко мне в кабинет. В кабинете Камачо взял листок бумаги и написал на нем одно слово: "Софизм". Он вручил листок Дрейфусу, когда тот вошел.
– Проверьте, попадается ли оно в каких-нибудь письмах "Минотавра", Дрейфус сел на стул и принялся возиться с трубкой. Взглянув на листок, он сунул его в карман рубашки.