Операция «Мрамор»

Павлов Иван Петрович

– Бурцев, завали! Делай что сказано. И не забудь баночку вон ту, – Николай указал на Т-72, – вскрыть! Чего вы телитесь, шевелите поршнями.

Женя поднял автоматы и вытащил у убитых магазины и гранаты из разгрузочных жилетов.

Из дверей показалась спина Носова, тащившего кусок линолеума с лежащими на нем трупами, сзади линолеум поддерживал Ключевский. Матерясь и чертыхаясь, они дотащили линолеум с телами до Бурцева. Носов бросил свою сторону линолеума на землю.

– Давай, Вася, дальше ты, – сказал он. – И ты, Женя.

– Чего

это мы? – ответил Кит. – Мы, согласен, положим этих трех, а дальше попрем вместе. А то тяжеловато получается.

– Парни, вы вечно какой-нибудь херней страдаете, – изрек наблюдавший из окна Николай. – По-моему, если бы просто по одному перетаскали, давно бы управились.

– Колян, блин, у вас с командиром нельзя приказы быстро выполнять. Вы ж следующее задание тут же повесите! – кривляясь, возмутился Фил.

– Кто там пизд…? – послышался из окна голос Никулина.

– Бля! – Ключевский споро схватился за ноги лежащего перед ним тела. – Парни, ну чего вы встали, давайте! Быстрее сделаем, быстрей освободимся, – заорал он.

Горы

Виктория села на старую пружинную кровать и огляделась. В маленькой комнате пахло сыростью и заплесневелым деревом. Однако несмотря на почтенный возраст избушки, в ней было чисто и даже уютно. Создавалось ощущение, что здесь недавно кто-то жил. Несколько старых книг были стопочкой сложены на столе, две вымытые железные кружки аккуратно размещены на мойке над старой раковиной. А отсутствие пыли как на шкафу, так и на подоконнике вовсе удивляло. На деревянном изголовье кровати было кем-то нацарапано: «Operation marble, my last fantasy…». Девушка оглянулась, в комнате она была одна. Муртаз и Хамид вышли из сторожки и о чем-то шептались. Виктория вытянула из сумочки телефон и долго его разглядывала, борясь с желанием вставить на место батарею и позвонить. Хотя бы Павлу. Он поддержит и поймет. Ее что-то угнетало, но она никак не могла понять, что именно. По словам проводника, до основной базы федеральных сил всего сорок минут хода, а значит, сторожка находилась не на территории проведения операции… Казалось бы, бояться нечего. И все же смутное беспокойство, овладевшее ею в лесу, постепенно перерастало в щемящее чувство тревоги.

Вошел Муртаз.

– Ну как, отдохнула? – спросил он.

– Немного…

Муртаз увидел телефон у нее в руке. Его лицо выразило какую-то сложную игру чувств от ненависти и злобы до сдерживаемой ярости.

Совладав с собой, он быстро заговорил:

– Надеюсь, ты никуда не звонила? Русские рядом – сразу засекут, даже если ты вне зоны действия. И тогда прощай, журналистская карьера… Не надо… А лучше отдай батарею мне, чтобы у тебя соблазна не было, – он протянул руку.

Виктория покачала головой и, выдавив улыбку, произнесла:

– Спасибо, я справлюсь. Мне так спокойней. Главное – это репортаж! – она заглянула в его глаза.

Он отвел взгляд и сказал в сторону:

– Ну ладно, как знаешь. Мы будем пересекать границу охраняемой территории,

нужно будет соблюдать полную тишину. Ни слова, ни звука. Засекут – будут стрелять… На нас нет опознавательных знаков. – Он подошел и нагнулся к ней, приблизив свое лицо к ее лицу, взял за подбородок: – Ни слова, ни звука. – Потом резко разогнулся. – Солдаты федеральных сил снабжены прицелами с термографами, как и беспилотники. Когда будем пересекать границу, нам надо будет закутаться в специальное покрывало, чтобы нас не заметили.

– Хорошо, – сказала она, попутно вспоминая, что такое термограф.

Мысли путались. Муртаз, хорошо знакомый ей по совместной учебе на факультете журналистики, теперь казался совсем другим, чужим, незнакомым человеком.

– Когда начнет темнеть, – сказал Муртаз, – мы отправимся в путь. Первым делом выйдем к крематорию. Действующее предприятие на территории проведения операции – это уже отличный эксклюзив. Согласна? БЖУ!!!

– Еще бы, – согласилась Виктория, она пыталась поддерживать себя мыслями о престижных журналистских наградах, но выходило слабо.

– Пока надо отдохнуть. Предстоит тяжелый переход.

Муртаз сел на кровать и, откинувшись, закрыл глаза. Виктория тяжело вздохнула. Ей вдруг стало неприятно и страшно находиться с ним рядом. И это чувство только укреплялось с каждой секундой. Она встала с кровати, пересела на старый скрипучий стул и застыла, глядя в окно и стараясь ни о чем не думать.

СКАР

Ключевский забрался на корпус Т-72. Носов, Бурцев и Лощинин стояли рядом.

– Ну, чего он? – спросил Носов. – Целый?

Носов плюнул на каток и, подойдя к нему вплотную, достал хозяйство и начал мочиться.

– Ага, – ответил Фил, неодобрительно глядя на Носова. – А может, и нет. Тогда тебе сейчас отстрелят чего-нибудь.

– Если там кто и жив, то находится в бессознательном состоянии. У них там шок или смерть, – сказал Бурцев. – Фил, давай не тормози. Сможем открыть?

– Если взять автоген, то без проблем, – ответил Ключевский.

– А мы же с собой три автогена взяли, да, мужики? – сказал Лощинин с иронией.

– Давай я открою, – сказал Носов, стряхивая. Он залез на броню к командирскому люку и вынул гранату. – У меня специальный консервный нож для таких банок.

– Я бы не советовал, – произнес Бурцев. – Ладно, парни, вы тут возитесь, а я пойду Асю водружу на крышу. Не все же на плечи техники перекладывать, надо и самим себе охрану обеспечивать.

Бур набрал какую-то комбинацию на гибком планшете и, спрыгнув с поверженного Т-72, направился к административному корпусу, на крыльце которого уже покуривал пообедавший Борис. За Бурцевым, как собачка, бесшумно следовал Т-134.

Фил недоверчиво проводил их взглядом.

– Вот что я не так делаю? – воздел руки к небу Ключевский.

– Не ссы, прорвемся, – толкнул его Носов. – Давайте валите. Сейчас папа будет вскрывать эту херь.

Конец ознакомительного фрагмента.