Операция начнется в подень
Шрифт:
– Нет, – отрицательно покачала головой Красовская, – где-то, быть может, ты прав, но не здесь. Я Соколовского давно знаю, у него хорошо развита деловая хватка, как у всех евреев. Если он говорит, что тут можно наварить бабки – так оно и есть. Какой смысл ему нас кидать? Ты основное лицо, которое может дать добро на допуск к аукциону, а может и послать на хрен. Твои интересы никак не обойдешь! Хочешь, сам посмотри на этих людей.
Открыв небольшую черную сумочку, висевшую у неё на плече, Красовская достала сложенный в несколько раз бумажный лист. Она развернула
Плотников снова потер глаза и, нажав одну из кнопок на стоявшем рядом телефонном аппарате, сказал своей секретарше по громкой связи:
– Настя, принеси чаю!
Красовской он пояснил:
– С утра спины не разгибаю, даже на обед не ходил. Развели бюрократию в Москве – запросами завалили, и всем нужен срочный ответ. Будто я должен все бросить и заниматься только ими. А у меня своей работы полно – надо готовить для утверждения план послечековой приватизации.
– Я тебя понимаю, – согласилась с ним Екатерина, – сама часто сижу допоздна.
– Что касается этой фирмешки… – Плотников хотел что-то ответить, но открылась дверь и с подносом в руках вошла Настя.
Она расставила чашки, в которых уже лежали пакетики чая, сверху залила их кипятком. Открыла коробку с конфетами.
– Спасибо, Настя, – поблагодарил её Михаил Яковлевич и, дождавшись ухода, продолжил:
– Что касается этой фирмы…как её там?
– "Вест финанс".
– Да, "Вест финанс", я думал после твоего звонка об этом. Признаться, ситуация с появлением этих мутных ребят становится более запутанной. С одной стороны Генералов, с другой Матвей, а сейчас еще и эти…
– Ты не знаешь, на кого сделать ставку?
– За каждым из тех про кого я сказал, есть реальная сила. А есть ли она за этими "московскими иностранцами" не знаю. По ходу, кроме бабок у них ничего нет. Деньги, конечно, сильная вещь, но…не все ими решается.
– Не знаю, не знаю, по-моему, тут и думать нечего. Надо допустить их до аукциона, получить с них свою долю, а там пусть разбираются друг с другом. Дальше не наша забота. Победит, как говориться, сильнейший.
– Ты слишком легковесно рассуждаешь, тебе все кажется простым. Если я допущу эту московскую команду к пирогу – станет известно всем: и Генералову, и Матвею, и губернатору и гэбэшникам. Мне могут оторвать башку за такие дела, а я этого не хочу, мне башка еще пригодиться.
– Боже мой! Не пугай себя и меня. Если всё так обстоит серьезно, ну их на фиг, этих иностранцев! Денег и так нам хватит – решила отступить Екатерина, приняв доводы Плотникова близко к сердцу.
Она понимала, что игра, к которой ею усиленно подталкивался Плотников, действительно была рискованной. Здесь никто не мог угадать дальнейшего хода событий, это была лотерея чистой воды. На улице пачками валили всех: и бизнесменов, и чиновников, и банкиров, словно некто – может в Кремле, а может
Увидев, что Екатерина перестала настаивать, Плотников, перед тем немного раздосадованный начатым Красовской разговором, несколько успокоился.
Некоторые люди, когда их усиленно начинают о чем-то просить и настаивать, инстинктивно сопротивляются, не слушают разумных доводов. Но когда Екатерина решила отступить, Плотников, наоборот, стал снова и снова возвращаться мыслями к мутным ребятам из-за бугра, "московским иностранцам", как он их называл. Мысль срубить зелени, поиметь всех участников одним разом, завела его, привела в возбуждение. Она, эта мысль, показалась ему уже не такой опасной, не такой страшной, а при определенных условиях вполне осуществимой.
С удовольствием допив чаю, Плотников перебил Екатерину, рассказывавшую об очередных торгах, которые проводились в последнем месяце:
– Знаешь, пожалуй, стоит прислушаться к твоему предложению. Я сейчас пораскинул мозгами – ты, видимо, права, нам можно здесь отыграть свой интерес. Но не так, как ты предлагала…
– А как? – спросила Екатерина, продолжая удивленно смотреть на Плотникова.
Тот хитро подмигнул.
– Нам надо прикрытие, иначе будет хреново.
– Ты имеешь ввиду ментов?
– Нет, причем здесь они! – Плотников поморщился, – нам надо организовать указание из Москвы о допуске к аукциону фирмы "Вест финанс". Тем более, сейчас очень модны рассуждения о привлечении иностранных инвесторов. Думаю, это удастся. Мы возьмем под козырек и выполним волю вышестоящих товарищей.
– Миша, ты такой умный, – манерно произнесла Красовская, поправляя тонкими изящными пальцами очки – всегда найдешь выход.
– Мозги горят!… Катюш, – Михаил Яковлевич плотоядно улыбаясь, посмотрел на неё, – не хочешь снять напряжение после трудового дня?
Сидевшая в приемной секретарь, услышала, как включилась громкая связь, начальник сказал:
– Настя, я буду занят около часа, никого не принимаю.
– Поняла, Михаил Яковлевич!
Настя встала и подошла к двери в кабинет председателя комитета, прислушалась. Перед этим, когда носила чай в его кабинет, она нарочно не стала закрывать плотно дверь. Она услышала, как щелкнул замок в комнате отдыха Плотникова. Настя осторожно закрыла дверь до конца и вернулась на свое место.
Весь разговор Плотникова с Красовской был ею подслушан.
Выходило, что ушлый Михаил Яковлевич хотел кинуть всех, в том числе и Виталия Константиновича, как она называла Матвея, с которым встречалась уже несколько раз. Матвей рассказал ей о заводе, обещал, что поможет с работой мужу Насти, когда тот выйдет из зоны.
Настя прислушалась. В кабинете Плотникова было тихо.
Она сняла трубку и набрала номер офиса Матвеева в "Эльдорадо". Трубку поднял сам Виталий Константинович.
– Да, слушаю, – сказал он.
– Виталий? – спросила Настя.