Операция начнётся в полдень
Шрифт:
— Значит, у тебя есть «крыша»? — утвердительно спросил тот.
— Да зачем тебе это, Лёш? Ты же знаешь, что в наше время без «крыши» шагу ступить нельзя. Что говорить обо мне. Возьми Москву. Все крупные фирмы, заводы, банки — все под бандитами. Говорухин недавно снял фильм «Великая криминальная революция». Смотрел?
— Нет, не успел. А когда его показывали, по какой программе?
Соколовский иронично усмехнулся.
— Жди! Разбежались они показывать фильм сами про себя. Телевидение тоже под криминалом, вместе распиливают бабки от рекламы. Вот так и живем, живем, как можем. Впрочем, я
— А милиция, она, почему не оказывает помощь? Знаешь, я недавно летал в Китай, там бизнесмены чувствуют себя спокойно, практически никакого рэкета нет.
— Так у них могут и того, голову отрубить за воровство, это же Азия. Мы — европейцы, у нас правосудие должно быть гуманным. И потом опять же, чья революция совершилась? Революция криминала, он пришел к власти. Посмотри вокруг, музыка в транспорте почти вся блатная. В магазине дисков среди бардов одни бывшие зеки. Самое главное, раньше блатные сидели где?
— Как где? В тюрьме.
— Вот-вот, за окнами с решетками и стальными дверьми с засовами. А теперь это в каждой квартире. Потому что в 1991 году они вышли на свободу, а мы все сели вместо них. И продолжаем сидеть. Вот такая петрушка.
— Ну, ты, по-моему, сгустил краски. — Медведев в сомнении покачал головой.
— Ничего, побудешь во власти, насмотришься, потом мы с тобой продолжим этот разговор.
Из динамика селектора послышался голос секретаря:
— Алексей Иванович, полномочный представитель Президента просит вас в одиннадцать на совещание.
— А что за вопрос?
— Обсуждение хода приватизации федеральных объектов в области.
— Хорошо, буду!
Медведев чертыхнулся.
— Черт, совсем времени нет, а тут еще тратить его на пустопорожнюю болтовню. Тем более слушать Дергачева, который говорит не лучше Черномырдина.
— Что не ладишь с ним?
— Да, отношения у нас, прямо скажу, не очень. Он хотел видеть в этом кресле своего человека, а я, Аркадий, получается, перешел дорогу. Вот оттого у нас с ним постоянные стычки. Ты же меня знаешь, я спуску не дам — кто на меня нападет, получит адекватный ответ.
— Смотри, Леша, настрочит он на тебя кляузу в Кремль, приедет комиссия, могут отстранить от власти.
— Руки коротки. А насчет кляузы…он только этим и занимается. Сам строчит и весь его аппарат занят этой работой. Мне уж из администрации Президента звонили, удивляются такому графоманству. Ну, давай, как говориться, на дорожку, да буду готовиться к совещанию. Надо цифры посмотреть.
— Слушай, Алексей, — Соколовский искоса глянул на своего приятеля, — ежели что, помочь мне чем-нибудь сможешь? Я имею в виду конкурс. Там, насколько известно, серьезных соперников нет, но в последнюю минуту выскочит какой-нибудь инкогнито из Петербурга и кранты.
— А какая тебе помощь нужна? Думаю, ты сам со всеми справишься, вишь какой молодец! — Медведев дружески похлопал Соколовского по плечу — я вообще-то не люблю вмешиваться в эти дела, могут пойти слухи, что губернатор кому-то помогает — лишний козырь у Дергачева. Но тебе,
— Конечно, конечно, — пробормотал Соколовский — я в долгу не останусь.
Медведев поморщился.
— Нет, никаких благодарностей, конвертов и кейсов. Я старых друзей не забываю. Для меня деньги — ничто, люди — всё. Так, кажется, говаривал светлейший князь Потемкин.
Через несколько дней после совещания у полномочного Представителя Президента РФ, председатель областного Комитета по управлению имуществом собрал свое, сугубо ведомственное совещание или, как любили говорить, бывшие работники обкома партии, «аппаратное».
Совещание проводилось в узком составе. Присутствовало несколько председателей муниципальных и районных комитетов, поскольку им были делегированы права временного управления федеральным имуществом, и заместитель областного Фонда имущества Красовская Екатерина Евгеньевна.
Председатель областного Комитета по управлению имуществом Плотников принадлежал к бывшей комсомольско-партийной номенклатуре. Михаил Яковлевич к сорока пяти годам успел отрастить чиновничье брюшко и обрести лицо человека крепко выпивающего.
Он довольно долго разбирал причины медленной подготовки объектов к приватизации, кричал не нерадивых, делал замечания, ставил на вид, короче говоря, был в полном упоении от возможности саморазрядиться, которую изредка представляет скучный процесс бюрократической работы. Иногда он поглядывал на Красовскую, формально не подчинявшуюся ему, но любившую бывать на таких совещаниях.
Плотникова с Красовской связывали непростые отношения — они были любовниками, причем инициатором здесь выступила сама Красовская. Она соблазнила его в этом же кабинете, где проходило совещание, и отдалась прямо на рабочем столе, посреди бумаг и планов приватизации, подписанных самим Чубайсом.
Тогда, в самый момент интима, застигнутый врасплох Плотников, не смог сразу переключить всё свое внимание на лежащую перед ним женщину. Он продолжал громко высказывать свои мысли о том, как лучше провести приватизацию крупных заводов Уральска, а Красовская только твердила «да, да» тонким, высоким голосом, который становился у неё таким во время секса с мужчинами.
Сидевшая и скучавшая в приемной секретарша не смогла ничего такого заподозрить, поскольку все время слышала отчетливый голос шефа, будто диктовавший кому-то тезисы к выступлению на очередном производственном собрании.
Закончив совещание, Плотников отпустил своих подчиненных, попросив Красовскую остаться.
— Ну что, Катюш, пойдем в комнату отдыха? — ласково спросил он, когда все вышли.
Красовская невольно кинула взгляд за спину председателя, где в отделанной полированным деревом стене едва виднелась дверь в кабинет, предназначенный для отдыха руководителя после утомительной работы. Там стоял кожаный диван с креслами, телевизор. В шкафу имелся чайный сервиз и хрустальные рюмки. Холодильник всегда был наполнен набором жаждоутоляющих напитков: минеральной водой, коньяком и водкой.