Операция начнётся в полдень

Красин Олег

— Контролируемая демократия? — спросил Забелин.

— Вот именно! — Шумилов поднялся, прошелся по кабинету — полюбуйся, — сказал он, протягивая Сергею лист бумаги, на котором, судя по бланку, был напечатан ответ из областной прокуратуры, — такие же умники, только местные. Не нашли ничего лучшего как заниматься отписками, отговорками — то же мне «государево око»!

Начав читать документ, Забелин сразу понял, что это был ответ на материалы, подготовленные оперативниками его отделения.

Суть дела была в том, что, создав многочисленные

фонды и фондики, в которые переливались немалые бюджетные средства, государство в лице правительственных чиновников напрочь устранилось от контроля за их расходованием.

Ребята Забелина накопали, что председатель Пенсионного Фонда по Уральской области Извозчиков учредил в 1993 году банк «Ветеранский» в котором занял пост председателя совета директоров. Деньги в уставной капитал были внесены из пенсионного фонда, словно у бедных нищих пенсионеров их некуда было девать, кроме, как вкладывать в банковскую систему. Естественно, что по итогам 1993 года Истомин получил приличный бонус, которым, впрочем, совсем не думал делиться с ветеранами.

И так было по каждому фонду.

В фонде социального страхования, председатель купил дочери двухкомнатную квартиру, видимо лишив детей чьих-то далеко не обеспеченных родителей, поездок в детские лагеря. Действительно, к чему им ездить? Пусть лучше дома сидят — здоровее будут.

Не лучше обстояли дела и с фондом медицинского страхования — там тоже воровали, получали откаты от страховых компаний.

Всё это обстоятельно, аргументировано, совсем не голословно, было изложено в подготовленном Управлением документе, и за подписью генерала направлено в областную прокуратуру.

В ответ прокурорские написали, что поскольку фонды внебюджетные, т. е. вроде не используют государственные средства на свое содержание, то их работники не госслужащие — значит, должностных преступлений не совершают.

— По такой логике, — сказал, удивленный иезуитским мышлением, Сергей, — фонды, вроде, не используют бюджетные средства, но кто тогда заставляет коммерсантов делать перечисления в их карманы? Пушкин что ли?

Шумилов, по привычке зашарил глазами по столу в поисках пачки сигарет. Накануне он решил бросить курить, и когда сильно хотелось, доставал леденцы.

— Я считаю так, если учреждение выполняет государственные функции, — заметил он, — то это госорганизация. И не важно, откуда текут к ним деньги: из бюджета или путем сбора налогов. Все остальные словесные увертки призваны покрыть головотяпство и откровенное воровство. К сожалению, нас пока не слышат. Кстати, как у тебя с приобретением источников по делу «Стрекозы»? Помнится, ты положил глаз на «замшу», как её там, Истомину?

— Работаю в этом направлении, Николай Поликарпович, в пятницу ужинал с ней в баре.

— Ну и что? Переспали что ли?

— Нет.

— Плохо — хоть какой-то бы был результат. Это я шучу! Еще вот что. Не упускай из виду Генералова, — продолжил полковник, — что-то не нравятся мне игры вокруг завода,

там шныряет много сомнительных личностей. Ты, кстати, знаешь, что очень активный интерес проявляет к этому аукциону Матвей?

— Матвей? — переспросил Забелин, — но он не занимается крупными объектами, это не его тема.

— Выходит, что теперь его. А Матвей опасный человек! Мы имеем информацию, что он связан с несколькими крупными ОПГ в Москве. С этим шутить не приходиться. Так что прими данный факт во внимание!

— Лады, я учту.

— Не забыл, что в одиннадцать стрельбы? Собери своё отделение, и отправляйтесь в тир — я скоро буду.

Когда Забелин и его люди отстрелялись и выходили на улицу, навстречу им попался Усольцев. Он шел в тир, как и все. Увидев Забелина, хитро сощурился:

— Сергей Павлович, как поживаем?

— Вроде ничего, Леонид Петрович.

— Я тут недавно слышал разговор о вашем отделе, — Леонид Петрович заговорщицки оглянулся, будто проверяя, не подслушивает ли кто-нибудь, — там, наверху о вас хорошо отзывались. Моё мнение тоже спросили. Я, в общем и целом, вас похвалил — как-никак мой бывшей отдел. Так что, цените! Сейчас готовятся списки на поощрение в Москве, я рекомендовал включить тебя.

— А в честь чего собираются поощрять? — спросил Забелин, не слишком доверяя Усольцеву.

— Ты что не слышал? Управление отмечает семьдесят лет в августе. Ожидается кто-то из высшего руководства, на празднование может приехать сам Степашин. Будет вручать награды. Скажу по секрету, на Кислицына написано представление для награждения знаком «почетный сотрудник контрразведки» — этот знак учредили три месяца назад вместо «почетного чекиста». Ладно, пора идти стрелять. Возможно, куда-нибудь попаду. Мы же кабинетные крысы — не то, что вы, матерые опера!

Усольцев дружески похлопал Сергея по плечу и отправился в тир, со стороны напоминая Забелину беззаботно катящийся по дороге колобок — мягкий, теплый, добродушный.

Город Уральск, Площадь возле Северного автовокзала, 3 августа, 12.42.

В это ничем не примечательное летнее утро Цыганков, случайно забежавший в свой кабинет в Управлении, услышал, как на его столе требовательно и звонко зазвонил телефон. Это был его доверительный контакт в уголовной среде бывший вор Горбушка.

— Саша, — сказал он, глухо кашляя в трубку, — тут тема есть — новые стволы в городе нарисовались. Пацаны залетные, вышли на меня, но я их не знаю. Говорят, что везут волыны из Прибалтики.

— А что о них известно, какое погоняло?

— Тот, который ко мне подвалил назвался Бесом, о других не знаю.

— Бес, Бес… — пробормотал Цыганков, где-то он слышал эту кличку, — а как они на тебя вышли, кто навел?

— Темная история. Назвали пару известных воров, но один стал жмуриком, второй давно где-то сгинул, наверное, за бугор рванул, так что проверить нет никакой возможности.