Операция «Прикрытие»
Шрифт:
— Держитесь рядом и не отставайте, — подал голос Пауль. — Из-за проклятой светомаскировки во дворе хоть глаз выколи. И если не знать — что и где стоит, можно лоб расшибить.
— Спасибо, — Хохлов притерся ближе к провожатому.
Он и сам видел, что во дворе громоздятся какие-то непонятные, темные силуэты, больше всего похожие на укрытую брезентом технику.
— Нам сюда.
Пауль ухватил Хохлова за рукав, свернул в сторону и открыл совершенно невидимую во тьме дверь. Внутри тускло, вполнакала, помигивая в такт
— Сюда, герр доктор.
Положившись на проводника, Хохлов шел следом, особо не присматриваясь. Так только, запоминал на всякий случай повороты. Но уже на пятом — бросил. В любом случае он сможет уйти из монастыря, только если фрицы его отпустят. Ну а в этом случае — они же и выведут обратно.
Пауль открыл очередную дверь и посторонился, пропуская Хохлова.
— Прошу вас. Мы пришли…
Комната, в которой оказался военврач, оказалась довольно просторной и обставленной с непривычной, по меркам Сергея — театральной роскошью. Особенным нонсенсом, учитывая что это монастырь, казалась огромная кровать под шелковым балдахином. Застеленная, судя по игре света, тоже шелковым бельем.
— Ну и где ваша роженица? — оглянулся Хохлов на немца, не увидев кошки.
Пауль оказался крепким, еще не достигшим тридцатилетия мужчиной, в звании унтершарфюрера.
— В шкафу… — словно в недоумении пожал плечами тот. — Уж что я ни делал, чтоб примостить ее в другом месте. Собственным одеялом и подушкой пожертвовал. А не успеешь отвернуться, глянь — а она уже опять в шкафу гнездится.
— Это нормально… — кивнул Хохлов, открывая дверцу. — Кошки любят такие укромные места… О! А мы уже с прибытком! — заметил напополам с удивлением и с возмущением в голосе, увидев меленькое тельце, которое пушистая молодая мама самозабвенно вылизывала. При этом довольно урча и жмуря глаза.
— Ну и стоило из-за этого поднимать такую панику?
— Родила? — облегченно перевел дыхание Пауль, словно в изнеможении прислоняясь к дверям. — Слава тебе Господи.
— Эй, ты чего! — удивился Хохлов, видя, что лицо солдата покрыто легкой испариной. — На-ка, хлебни чуток, — протянул флягу. — Впервые вижу, чтоб так волновались из-за кошки. Это же не корова и не кобыла.
— Шнапс? — потянулся было к фляге немец, но в последний момент удержался. — Спасибо, но если господин подполковник учует…
— Глупости, — отмахнулся Хохлов. — Мы же роды принимаем. Ты что! Как можно соваться к роженице, не продезинфицировав руки и рот. Мало ли какая там инфекция. Да и дело это не быстрое. Она только-только первенца произвела. Так что можешь успокоить хозяина, но понаблюдать пациентку еще надо. И без помощника мне тут никак не управиться… — военврач многозначительно поболтал флягой. — Смекаешь?
— Яволь… — чуток приободрился тот. — Один момент…
Пауль
Немец обернулся и в самом деле быстро. Неся банку тушенки, луковицу и полбуханки хлеба.
— Соображаешь, — похвалил его Хохлов.
— Оберштурмбанфюрер велел, если все пройдет как надо, наградить тебя недельным пайком. Вот я и прихватил немного, авансом…
Пауль проворно вскрыл банку, нарезал лук и хлеб. Вынул из буфета пару рюмок и наполнил их с такой же завидной сноровкой.
— За победу! — торопливо произнес Хохлов, опасаясь, как бы ему не пришлось пить за здоровье Гитлера.
— Прозит… — кивнул Пауль и поспешно опрокинул рюмку. Потом вытаращил глаза и побагровел.
«Черт! — выругался мысленно военврач. — Забыл предупредить, что это спирт…»
— Нюхни… — сунул немцу под нос хлеб.
Тот сделал усилие и таки смог втянуть в себя воздух.
— Теперь ложку тушенки. Она жирная, смажет пищевод… Извини. Я как-то уже свыкся с крепостью своего шнапса. Мне же для дезинфекции всегда первач отбирают. Почти как спирт… Да ты присядь, — Хохлов только теперь обратил внимание, что Пауль все время стоит.
— Не могу, — отдышался тот. — Ух, забористый… Чирей у меня…
— На заднице? — улыбнулся Хохлов, наливая по второй.
— Тебе смешно, — поморщился немец. — А я как подумаю, что в любую минуту тревогу объявят, дрожь пробирает.
— Неужто боишься? Ни за что не поверю.
— Ты не понял, — отмахнулся тот. — Мне, по тревоге, за руль садиться. А как?
— Вот оно что… Ну так сходил бы к фельдшеру. Чирей вскрыть особого ума не надо. Секунда боли — и все. Чего мучиться?
— Если бы все было так просто.
Пауль от огорчения махнул вторую рюмку даже без тоста. И — без неприятных последствий. Только покраснел и вспотел еще больше.
— Господин Штейнглиц чрезвычайно брезглив. Если узнает, что у меня чирей на заднице… Как пить дать отстранит от себя.
— Еще лучше. Отдохнешь… — Хохлов только теперь понял, кто с ним рядом. — Небось у денщика служба-то нелегкая.
— И не говори… — вздохнул тот, наливая по третьей. — Зато верная. Куда он, туда и я. А подполковника СС, небось, в окопы не отправят.
— Тоже верно.
Выпили, закусили, закурили.
— Тут ты прав, Пауль. Твой офицер, видать, большая шишка.
— А то… — согласился денщик. — Сейчас — особенно важно рядом быть.
— В смысле.
— Его отсюда в любом случае эвакуируют. Вот и я, если рядом окажусь — уцелею. А тут такая пакость… — У немца даже слезы на глаза навернулись.
— Перестань, — Хохлов легонько хлопнул его по плечу. — Ты не забыл, с кем разговариваешь? Сейчас мы твою проблему — чик и все.