Операция «Северный полюс». Тайная война абвера в странах Северной Европы
Шрифт:
Я резко прервал тихий разговор Вурра и морского коменданта:
– Слышите что-нибудь?
Мы внимательно прислушались. Снова, на этот раз громче – далекий ровный гул моторов.
– Вурр, готов? Это могут быть они. Все по местам!
Из темноты появился Шрайдер:
– Что такое? Мы ничего не слышали.
– Идите сюда, – сказал я, втаскивая его в наше укрытие. – Отсюда слышно лучше.
Мы напрягли слух. Теперь не оставалось сомнений – звук приближался. По-прежнему на большой высоте, но становится все громче. С большим белым фонарем под мышкой я вместе с Вурром подошел к вершине треугольника и снова обратился к Гейнрихсу и его людям:
– Когда я включу свет, направляйте красные огни
Когда белый луч моего фонаря устремился в небо, рев моторов стал быстро приближаться – самолет направлялся в сторону треугольника. Неожиданно над нами проскользнул силуэт, выделяясь в бледном лунном свете. Пилот включил красный и белый навигационные огни. По моей прикидке, самолет шел на высоте 500 метров. Он развернулся по широкой дуге, резко снизившись, и, оказавшись не более чем в 200 метрах от земли, направился прямо к вершине треугольника…
Настал решающий момент. Контейнеры или бомбы – станет ясно через несколько секунд. Внезапно прямо у нас над головой, там, где только что пролетел самолет, появилось несколько темных пятен. Они спускались, увеличиваясь в размерах. К земле стремились громадные черные тени – это пять больших парашютов несли свой груз. Четыре тяжелых контейнера глухо ударились о землю у основания треугольника, а за ними бесшумно спустились парашюты. Итак, ответ получен!
Самолет – двухмоторный бомбардировщик – сразу же после сброса набрал высоту. Его навигационные огни дважды мигнули в знак приветствия, и он исчез в тумане на западе.
Вурр, бесшумно появившийся из темноты Гейнрихс и я устало пожали друг другу руки. Новые приветственные рукопожатия ждали нас, когда мы добрались до Шрайдера и Вольфа в их укрытии. Соперничество и взаимное недоверие между спецслужбами исчезло перед лицом столь грандиозного достижения.
В течение следующих восемнадцати месяцев мы организовали еще почти двести сбросов людей и материалов по соглашению с англо-голландской разведкой в Лондоне (МИД – голландская военная разведка – была объединена с английским СОЕ, отделом специальных операций), которая взяла на себя руководство операциями. Нам пришлось провести еще много ночей на пустоши среди вереска, на радарных станциях и в местном штабе ночных перехватчиков. От этого периода у меня осталось впечатление как о широком и беспокойном потоке секретной работы и как об утомительных операциях, тем не менее приносивших глубокое удовлетворение. Лишь несколько островов выделяются из этого потока, и один из них – ночь первого сброса в Стенвейке. Она навсегда врезалась в мою память и стала первым раскатом грома, предвещавшим последовавшую драму.
Встреча Абора и F2087, начавшаяся с кодового слова, привела к долгому разговору в спрятанной поблизости машине, затеянному для получения всей интересующей нас информации и послужившему прелюдией к последующему допросу Абора. Около 3.00 F2087 предложил закопать парашюты и оставшееся оборудование, чтобы на рассвете можно было отправляться в путь. Едва он вышел из машины, Абора схватило ЗИПО и переправило прямо в Гаагу. Материалы, контейнеры и парашюты были погружены на грузовик и доставлены в штаб абвера в Схевенингене. К 4.00 в районе посадки снова было тихо и пусто.
Тем временем F2087 должен был в доме морского коменданта продиктовать Вилли донесение о своем разговоре с Абором. Но когда мы прибыли туда, оказалось, что F2087 совершенно пьян и в таком же состоянии разговаривал с Абором. Поэтому его донесение никуда не годилось и было полно пробелов, для заполнения которых требовался допрос. Вследствие такого предосудительного
Операция «Кресс» и высадка агента, которого на самом деле звали Батсен, не оказала серьезного влияния на последующее развитие операции «Северный полюс». Абора – молодого человека приятной наружности – ЗИПО использовало как рекламу, демонстрирующую, как ловко они хватают агентов прямо в воздухе. Эта кампания достигла апогея через несколько месяцев, когда в Голландию приехал Гиммлер и ему показали Абора. Самым скандальным во всем этом было то, что Абор имел ярко выраженный нордический облик. О чем они двое разговаривали во время встречи, осталось неизвестным.
Абор не представлял для нас интереса с точки зрения радиоигры, поскольку Эбенезер должен был просто встретить его, а дальше тот бы работал как независимый агент. В ходе последующих допросов мы так и не выяснили до конца, в чем заключались его обязанности. Так или иначе, сразу после прибытия агента мы послали в Лондон сообщение о том, что операция «Кресс» прошла успешно, и подтвердили, что Абор пребывает в добром здравии и попал в надежные руки…
Прежде чем продолжить рассказ об операции «Северный полюс», я должен затронуть другое событие, которое произошло в марте-апреле 1942 года. В марте Лондон сообщил Эбенезеру, что британская разведка задолжала пятьсот гульденов некоему Бренди, капитану корабля из Зауткампа в провинции Гронинген. Бренди был британским агентом, не получавшим денег с мая 1940 года. Подозревая, что Лондон что-то затевает, я отправил F2087 к Бренди с наказом приветствовать его от имени Такониса и выплатить пятьсот гульденов. Через несколько недель Лондон сообщил Эбенезеру, что Бренди должен подготовиться к приемке оружия и саботажных материалов на Энгельмансплате – крохотном островке со спасательной станцией в проливе Лауверсзе у северного побережья Голландии. Материалы будут доставлены ночью на английском торпедном катере, и капитан Бренди заберет их от имени Такониса. Для успешного проведения операции Бренди должен отметить на рисунке положение буйков, обозначающих проход через минные поля.
Естественно, мы начали подготовку к тому, что обеспечить вражескому катеру теплый прием. При нидерландском штабе абвера офицером морской разведки служил некий капитан-лейтенант Б. – старый, опытный моряк. Б. казался нам самым подходящим человеком, и я раскрыл ему свои планы. Благодаря хорошим связям с начальником адмиральского штаба в Схевенингене Б. сумел добыть карту минных полей. Через Эбенезера мы передали положение буйков в Лондон, закодировав координаты по той же системе, которая использовалась для определения мест сброса, и подтвердили, что Бренди заберет материалы. По какой-то неизвестной для нас причине Лондон отказался от этого плана, и дело кончилось лишь тем, что пришлось прокладывать новый проход.
Тем не менее мы оставили господина Бренди в покое, и это принесло свои плоды, поскольку летом 1943 года он, полностью доверившись нам, сообщил, что выполняет роль «почтового ящика» британской разведки на курьерском маршруте в Швецию, и мы выполнили пожелание англичан организовать аналогичный «почтовый ящик» в Делфзейле в надежде на захват секретной корреспонденции и шпионских материалов. Вскоре Лондон потребовал от нас переслать груз непроявленных пленок. Очевидно, англичане хотели проверить, дойдет ли груз до места назначения невскрытым, и тем самым убедиться в надежности своего агента и курьеров. Но почему-то никто не пришел забрать груз. Возможно, люди в Стокгольме были более осторожными и менее доверчивыми, чем наши работодатели из Лондона.