Операция «Слепой Туман»
Шрифт:
Тимохин мотнул головой.
– Исключено! Мы изменили конфигурацию верхнего ряда антенных эффекторов, теперь образование полем «гребня», способного задеть ионосферу, является невозможным. Максимальная высота захвата – около трех с половиной километров.
– Садитесь, товарищи. Пойдем дальше…. Ответственный за медицинский контроль личного состава кораблей и научного персонала товарищ полковник медслужбы Шкловский, слушаю вас.
– Насколько я понимаю, – Лев Борисович поправил сползшие на кончик носа очки, – и на предыдущих этапах испытаний проводился медицинский контроль за участвующим персоналом, и при этом никаких негативных эффектов выявлено не было. Но надо признать, что все предыдущие опыты продолжались от нескольких минут до двух-трех часов, на трое суток еще никто
– Лев Борисович, – Одинцов успокаивающе кивнул головой, – как именно вы будете следить за здоровьем военнослужащих и гражданского персонала?
– Каждому человеку – неважно, военнослужащий он или гражданский специалист – будет выдано по индивидуальному браслету, который будет снимать показатели температуры тела, пульса, артериального давления, а также некоторые данные по электрохимической активности. На каждом корабле имеется компьютер для обработки данных с этих браслетов в экспресс режиме. Браслеты общаются с компьютером через ИК-порт, для обеспечения этого надо весь личный состав кораблей и гражданский персонал обязать регулярно, раз в три-четыре часа, заходить в медблок. Соответственно, ваш «Туман» никак не влияет на работу системы в целом. Раз в сутки, с помощью предоставленной товарищем Сергеевым аппаратуры лазерной инфракрасной связи, данные будут сбрасываться на центральный сервер, расположенный здесь, на БДК «Николай Вилков»…. Здесь же развернута экспресс-лаборатория контейнерного типа, и имеется прочая диагностическая аппаратура. В одном из кубриков оборудован стационар-изолятор на пятнадцать коек, а в другом – палата интенсивной терапии на четыре койки…. Имеются значительные запасы разнообразных медикаментов и перевязочных средств. Поскольку мы, медики, не знаем, чего нам ждать, то подготовились по максимуму.
– Спасибо, Лев Борисович, – кивнул Одинцов, – как я понял, ваша служба к испытаниям готова. Итак, за режим секретности и обеспечение сохранения гостайны в этом походе отвечает представитель Особого отдела штаба капитан первого ранга Ким Максим Оскарович….
– Товарищ Одинцов, до меня доходит информация, что некоторые гражданские специалисты ведут разлагающие и провокационные разговоры – вот, к примеру… – Капитан первого ранга Ким достал из кармана свой «Самсунг». – Некто Виктор Позников в разговоре с сослуживцами говорил, что Россия недостойна иметь такую замечательную технику, как «Туман», что разработчикам платят гроши и они ведут полуголодную жизнь, а вот в Америке их бы оценили по достоинству. Я посылал запросы и наводил справки по инстанциям – зимой и весной двенадцатого года этот человек участвовал в так называемых белоленточных митингах. Правда, порядок не нарушал и правоохранительными органами не задерживался. Хотелось бы узнать у товарища Тимохина, каким образом этот молодой человек смог попасть на сверхсекретные испытания?
Тимохин побледнел.
– Наша служба безопасности проводила расследование, и, поскольку за этим молодым человеком не было замечено никакой деятельности, кроме разговоров, никаких контактов с иностранными посольствами или представителями иностранных спецслужб, то его сочли возможным допустить до работ, непосредственно не связанных с конструкцией «Тумана». Видите ли, он в нашей группе занимается сопряжением установки с источниками питания….
– Итить твою мать, Алексей Иванович! – взорвался Одинцов. – «Они не обнаружили связи с иностранными посольствами»; ты что у нас конструируешь – вооружение или стиральные машинки? Да только этих фактов должно было хватить, чтоб его гнали поганой метлой…. И почему я об этом узнаю только здесь и сейчас? Григорий Петрович просил не говорить? Вернусь, Семенцов у меня попляшет, должность участкового в Нарьян-Маре покажется ему верхом карьеры. Да и с Григорием Петровичем, надо будет, боднусь, не велик бычок. А сейчас, «кровавая гебня», слушай мою команду – если этот кадр в критический момент перейдет от слов к делу – шею свернуть и за борт! Сиди, Алексей Иванович, – Одинцов резким
19 августа 2017 года, 10:35 Тихий океан, точка 40СШ 150ВД, каюта Одинцова на БДК «Николай Вилков».
Присутствуют:
Спецпредставитель Одинцов Павел Павлович
Командир БПК «Адмирал Трибуц», капитан 1 ранга Карпенко Сергей Сергеевич.
– Ну, Сергей Сергеевич, поговорим? Ничего, что на ты? – Одинцов боком присел на стол и достал сигареты. – Куришь?
– Курю! – Карпенко достал свои и чиркнул зажигалкой. – Говори, чего хотел….
– Вот прочти! – Одинцов вытащил из кармана уже знакомую нам бумагу, – учти, до этого момента о существовании этого документа знали только трое: адмирал на Варяге, особист Ким, майор Новиков, и теперь ты четвертый.
Карпенко несколько раз прочел, зачем-то перевернул листок и глянул с обратной стороны.
– Круто, товарищ Одинцов – полномочия у тебя, однако, свирепые, совершенно диктаторские… – и, не складывая бумагу, вернул ее хозяину.
– Ну, да диктаторские… – Одинцов затянулся табачным дымом, – это на тот случай, если наша группа оторвется от основных сил. Если все будет нормально – если можно так сказать об акции на грани войны – то командовать будет командующий Тихоокеанским флотом контр-адмирал Авакянц, а я буду только посмотреть.... Это и есть моя работа – не командовать, а только смотреть. Составить, так сказать, полное впечатление о том, что, как и почему.
– Ну, хорошо, – Карпенко сбросил пепел в пепельницу и ухмыльнулся, – у тебя полномочия, а от меня что требуется?
– Если мы отобьемся от основных сил, – лицо Одинцова стало жестким, – то с того момента и до возвращения к своим, ты мой командующий флотом, а я твой президент…. Как-то так получается!
– Вот как? – Карпенко снял фуражку и провел рукой по затылку. – Ну что же, как говаривали у меня на родине – не боись, командир, исполним все в лучшем виде. Если надо янкесам соли на хвост насыпать, или хотя бы пугнуть как следует, то я всегда готов, можешь на меня рассчитывать…. Только вот как в таком случае старшинством мериться будем?
– А что им мериться, Сергей Сергеевич? Ты, до тех пор, пока не воссоединимся с флотом, самый старший морской начальник. Приказ, назначающий тебя командующим корабельной группой имеется совершенно официальный. Я в твои морские дела ни в коем случае не лезу. Будет приказ – будем думать, как его наилучшим образом исполнить. В том случае, когда приказа нет, а делать что-то надо, ты уж извини, я беру управление на себя….
– Так, погоди, так ты не тот самый Одинцов, что восьмого первым в Джаву, вертолетом, только со взводом разведчиков, еще до передовых частей…. Твой позывной был ….
– Тсс. Тот самый… – ухмыльнулся Одинцов, – а тебе-то откуда известно?
– Слухом земля полнится, – точно также ухмыльнулся Карпенко, – рассказал один приятель после бутылочки холодного чая…. Но уважаю, уважаю…. Слышь, товарищ Одинцов, а как тебя по имени-отчеству?
– Павел Павлович, я, а что? – Одинцов решительно раздавил в пепельнице окурок.
– А то по фамилии обращаться неудобно, да и не принято у нас на флоте. Неуважение как бы. Да и был, говорят, в царском флоте обычай, когда в неофициальной обстановке офицеры к друг другу по имени-отчеству обращались, без званий. Слушай, Павел, так там, в Осетии, и в самом деле янкесы были?