Операция «Танненберг»

Мельников Руслан Викторович

– Разумно, – вставил Бурцев.

– Чтобы не привлекать излишнего внимания к замку барона, я даже попросил не приезжать сюда его сюзерена – доброго графа Эбергарда Вюртембергского. Для охраны нам достаточно воинов фон Гейнца и моих рыцарей. Так что, надеюсь, здесь мы с вами можем спокойно обсудить все интересующие нас вопросы.

Пауза. Обмен изучающими взглядами.

– Теперь давайте подумаем, что мы можем предложить друг другу? Итак – вы? Что вы можете предложить мне, господин посол?

Больше отмалчиваться нельзя. И Бурцев рискнул:

– Помощь

в объединении империи под единой дланью, Ваше Величество.

Ожидания Рупрехта Пфальцского были очевидными.

– Чья это будет длань? – все же уточнил император.

– Ваша, разумеется.

– Хорошо бы, если так. – Рупрехт задумался. – Впрочем, сейчас не верить вам у меня оснований нет. Вряд ли вы найдете для объединения империи более подходящую кандидатуру. И вряд ли со многими курфюрстами вам будет договариваться проще, чем с одним императором. Но что вы хотите взамен? Ведь никакая помощь в этом мире не дается безвозмездно. Никому. Ни от кого. И я не настолько наивен, чтобы льстить себя надеждой на бескорыстие ордена.

Бурцев мучительно соображал. А чего бы настоящий орденский посланник попросил у императора, восседающего на шатком престоле? Он не знал. Но это вовсе не значит, что этого не знает сам император.

– Давайте говорить иначе, Ваше Величество, – мягко сказал Бурцев. – Какую цену вы готовы заплатить за реальную власть над Священной империей?

– О, да вы более опытный дипломат, чем я полагал вначале. – Рупрехт поднял брови. Видимо, так торговаться ему еще не приходилось. – Я рад за вашего магистра, комтур, у него есть толковые послы.

Бурцев отвесил благодарный поклон. Император усмехнулся:

– Вы вновь заставляете говорить меня, не открывая своих собственных карт. Ну, хорошо… У меня есть предложение. Вам ведь требуются рыцари для очередного похода на восток, так? Польша, Литва, Русь и дальше…

Бурцев изо всех сил старался сохранить каменное выражение лица. Рупрехт хищно улыбался.

– А-а-а, комтур. Вижу-вижу… По глазам вижу, что угадал. Впрочем, это было не трудно. Истинные помыслы братства Святой Марии, постоянно расширяющего границы своих владений, скрыть невозможно.

Бурцев сглотнул.

– Что ж, во внутренней политике мой голос мало что решает, – продолжал Рупрехт, – но для перспективной военной кампании за пределами империи я все же могу собрать войско и притом немалое. Мне по силам убедить курфюрстов в необходимости похода на восток. Это сделать легко. Каждый из них жаден до новых земель. Мелкопоместное же и, в особенности, безземельное рыцарство жаднее во сто крат. А земли восточных язычников и сторонников греческой ереси так притягательны.

– Захватить их будет непросто, – заметил Бурцев.

Рупрехт отмахнулся:

– Ну, что касается потерь… Знаете, чем больше ослабнут в сражениях спесивые князьки, тем лучше.

– Значит, вы полагаете…

– Да, я думаю, немецкие курфюрсты, герцоги, графы, бароны и обедневшие рыцари с радостью встанут под знамена ордена. И не только они. Наверняка выступить в поход пожелают и иноземные искатели

легкой добычи.

– Орден и сам мог бы собрать всех желающих под свои знамена, – осторожно предположил Бурцев. – Без Вашей помощи, простите за дерзость.

Настоящему дипломату всегда надлежит поломаться, прежде чем дать согласие. И потом, если рассуждать здраво – действительно, ведь орден мог бы…

– А сколько времени уйдет на это? – прищурился император Рупрехт. – И не забывайте, милейший комтур, что посланцам братства Святой Марии, действующим в германских землях по своей инициативе, придется пересекать множество границ герцогств, графств, маркграфств, пфальцграфств, бургграфств, епископств, не говоря уж о владениях мелких баронов и рыцарей. Где гарантия, что без моей поддержки и охранных грамот ваши люди смогут беспрепятственно пройти весь этот путь?

– А почему нет?

– О, не будьте таким наивным, комтур! Во-первых, в империи сейчас неспокойно. А во-вторых, не каждый рыцарь захочет делиться славой, а главное – добычей с соседом.

– Земель на востоке хватит всем, – посмел высказать свое мнение Бурцев.

– Так не бывает, любезный комтур. Земель не бывает достаточно много для всех. И потом… Крупным отрядам и отдельным рыцарям, внявшим призывам ордена, тоже ведь придется двигаться к Пруссии по чужим землям. И разрозненные войска пойдут вразнобой, кто во что горазд. Значит, неминуемы разорения селений, оказавшихся на пути, конфликты и стычки. Сбор армии затянется надолго. А тем временем поляки, литовцы и русичи могут, объединившись, нанести упреждающий удар по ордену. Вы не глупы и должны понимать, что с союзником в лице какой-никакой, но единой императорской власти вопросы подготовки к войне решаются проще и быстрее. Я могу организовать курфюрстов. Курфюрсты, если увидят в том собственную выгоду, организуют своих вассалов. И орден получит отряды, рвущиеся в битву, гораздо быстрее.

Они помолчали, глядя в глаза друг другу.

– Да, пожалуй, вы правы, – вынужден был согласиться Бурцев.

– Тогда, быть может, вы признаете мою правоту и в другом? Мне кажется, будет справедливо, если в будущем Священная Римская империя, подчиняющаяся исключительной и абсолютной власти императора, начнет расширять свои владения за счет западных европейских земель, в то время как Литва, Польша и русские княжества станут плацдармом для продвижения братства Святой Марии на восток. Мы будем жить, как два мирных соседа, не мешая друг другу расти и помогая по мере необходимости.

Рупрехт умолк, криво ухмыляясь. Вообще-то, все это напоминало дележку шкуры еще неубитого медведя. Но Бурцеву улыбаться отчего-то не хотелось. Даже мысленно.

– Ну, так как? Устроят ли мои требования вашего верховного магистра? Или решать такие вопросы не в вашей компетенции и потребуется еще одно посольство?

Бурцев кивнул:

– Устроят.

Настоящий посол, возможно, и поостерегся бы говорить за гроссмейстера братства Святой Марии, но ненастоящему – проще. Ненастоящему можно раздавать любые обещания.