Операция «Танненберг»
Шрифт:
Впрочем, нет, не все.
Бурцев вздохнул с облегчением. Он узнал второго – безоружного – всадника. Всадницу.
– Успокойся, Аделаида, – процедил Бурцев. – Кажется, не все так плохо. Глянь на того вон… на ту…
– Ведьма! – ахнула княжна.
И…
– Ой!
…осеклась, с опаской покосившись на Бурцева. На свежесрезанные прутики у его ног.
– Никакая она не ведьма! – убежденно сказал он. – Ведьм, ведьмаков и прочей нечисти здесь нет. Просто…
Просто мутанты. Просто целая толпа мутантов, родившихся
– Просто поверь мне. Пойдем.
– Куда?
– К ним.
Бурцев шагнул вперед. Навстречу.
Агделайда Краковская, всхлипывая от ужаса, покорно тащилась за мужем.
Глава 31
Говорить им пришлось не с обладательницей «сиськи дьявола». Ведьма Берта ждала в сторонке. Вместе с остальными мутантами.
К Бурцеву и перепуганной княжне подъехал другой всадник. Тот самый, в латах. Да, предводитель цирка воинствующих уродов вооружен был лучше всех. У седла – арбалет в кожаном чехле и закрытый колчан. На поясе – крюк для натяжения тетивы, меч.
«Так… – пронеслось в голове у Бурцева, – колчан закрыт, арбалет зачехлен, меч – в ножнах. Выходит, не все так плохо?»
Одет конный арбалетчик был в кольчугу с длинными рукавами. Поверх кольчуги – кирасный нагрудник с изрядной вмятиной под правым боком. Над кирасой выступает подбородник, защищающий нижнюю часть лица. Верхнюю скрывает надвинутый по самый нос шляпообразный шлем-шапель с высоким, чрезмерно даже высоким заостренным верхом и обзорными прорезями в полях. Из щели между подбородником и полями островерхой стальной шляпы виднелся только кончик носа. Нос вроде как нос, без изъянов, но вот что за лицо скрывается под броней?
Вожак мутантов вскинул вверх латную перчатку с раструбом. Просипел по-немецки, что…
– Благородному воителю и его спутнице нечего опасаться…
и что…
– У нас общий враг и нет поводов для вражды, и еще что…
– Я благодарен неизвестному рыцарю в тевтонских одеждах, но не являющемуся тевтоном, за помощь.
С этими словами всадник ловко, почти не звякнув железом, соскочил с лошади. Поклонился. Если, конечно, можно считать поклоном чуть заметный кивок. Легкое движение верхушки широкополой стальной шляпы туда-сюда, вниз-вверх. То ли незнакомец не привык кланяться, то ли мешал подбородник.
– Помощь? – удивился Бурцев.
– Оказанную моей супруге.
Супруге? Бурцев не сразу понял. Какой супруге? Когда это он успел?
– Какой супруге? – тихо спросила Аделаида. – Когда это он успел?
– Помолчи, – кинул Бурцев через плечо. Новых семейных сцен на почве ревности им сейчас только не хватало!
Сцен не было. Не было ни намека на сцены. Княжна прикусила язык. Отступила поспешно. Чтобы не мешать. Не злить чтобы. Аделаида была теперь понятливой и послушной. Образцовой женой была теперь княжна. Простая хворостина сделала то, с чем не
Но хоть и демонстрировала супруга-спесивица необычайную покладистость, любопытство ее никуда не делось. Отойдя в сторонку, Аделаида вытянула шею и навострила ушки. Да, молчать-то княжна будет, но сама не пропустит ни единого слова.
– О какой даме идет речь? – спросил Бурцев.
– О ней… – Незнакомец кивнул назад – на ведьму, спасенную Бурцевым от костра. – О Берте…
А-а-а… ну, да, конечно. Теперь все понятно. Жертва местной инквизиции оказалась супругой местного… Кого, интересно?
– А вы вообще откуда взялись, господин хороший?
– Я? Взялся?
– Ну, в смысле, с кем имею честь?
Незнакомец снова чуть склонил голову.
– Я – из швейцарского кантона Ури, из рода Теллей, – с достоинством и непрекращающимся сипением ответствовал лесной арбалетчик.
Бурцев нахмурился. Род Теллей… А ведь что-то знакомое.
– С недавнего времени я и мои люди промышляем… м-м-м охотимся в этих лесах.
Промышляем? Охотимся? Ну и к чему такие иносказания? Говорил бы уж прямо: швейцарские разбойники, мол, с не очень большой дороги. Или это какие-нибудь народные мстители-партизаны? Что зачастую, впрочем, суть одно и то же.
Ростом этот, из кантона Ури и из рода Теллей, уступал Бурцеву. Уступал бы, если бы не нелепый островерхий шлем. Но вот гонору в словах конного арбалетчика хватило бы на целого великана.
Блин! Хоть бы шляпу свою снял, что ли, раз так признателен за избавление жены от костра. Неудобно все-таки разговаривать с торчащим из-под шлема кончиком носа и с черными прорезями для глаз.
– Ну, а я – Вацлав, – угрюмо пробормотал Бурцев. – Василий. Из рода м-м-м… Бурцевых.
– Вацлав из рода Бурцев?
Так его еще не коверкали. Но – ладно, переживем.
– Да. Вацлав. Из Бурцев.
И – добавил. Заставил себя добавить:
– Рад знакомству. Очень приятно.
Он еще раз оглядел отнюдь не самые приятные рожи лесной братвы, толпившейся за вожаком.
– Я тоже рад, и мне тоже приятно, – прогундосил нос в шлеме. – Познакомиться с достойными людьми всегда приятно. Могу ли я узнать, с кем ты вступил в этот лес, Вацлав из рода Бурцев?
– Это – Агделайда Краковская из Малой Польши, – представил полячку Бурцев. – Княжна. Жена.
Жена – это так, на всякий случай. Чтоб не возникало никаких недоразумений.
Шлем повернулся. Смотровые щели глянули на Агделайду. Потом – на место недавней экзекуции, на флягеляционный прутик.
Видел. Знает…
– Княжна? – с некоторым сомнением вопросили из-под шлема.
И – уже без тени сомнения:
– Жена?
– Да, княжна и жена.
– А остальные? Те, что ждут вас у заколдованной бесконной колесницы тевтонского посла?
Е-мое! И это не укрылось от глаз лесных уродцев.