Операция «Возвращение». Том 2
Шрифт:
Каждый шаг давался с трудом. Ладонь, сжимающая рукоять пистолета, вспотела, а рука нервно подрагивала. По спине бегали холодные мурашки, а мир перед глазами сузился до серой полоски прямо передо мной. В голове судорожно метались обрывки некогда стройных мыслей.
Выйдя чуть вперед, я развернулся к пленникам и скользнул по ним взглядом. Страх, отчаяние и жгучая ненависть — эти эмоции превратили их лица в жутковатые гримасы. И все-таки это были люди. Самые обыкновенные. Не те кровожадные уроды, какими мы пытались представить их в нашей пропаганде.
Смешно конечно, но, с людьми они имеют гораздо больше общего,
— Мы не хотим кровопролития, — сухие, безжизненные слова сорвались с губ и, многократно усиленные динамиками, гулким эхом разлетелись над площадью, — Потому даем вам последний шанс сдаться. Выходите с поднятыми руками, и эти люди не пострадают. В противном случае, их гибель будет на вашей совести. Минута на размышления.
На стекле визора, в правом верхнем углу, едва слышно затикал таймер, отмеряя последние секунды до очередного момента истины. Момента, после которого повернуть назад будет уже невозможно. А я нервно впился взглядом в едва слышно поскрипывавшие на ветру двери, преграждающие вход в оккупированное противником здание. Тишина, нарушаемая лишь тоскливым завыванием метели. Чего они ждут? Какой смысл сопротивляться? Бежать некуда и на помощь к ним никто уже не придет. Или все-таки есть какой-то козырь. Последняя карта в рукаве. Та самая соломинка, за которую хватается утопающий.
Тихо пропищал таймер. Время вышло. Но ответа до сих пор не было. С трудом переставляя негнущиеся ноги, я повернулся к пленникам и окинул взглядом первых трех. Похоже семья. Сутулый, тощий мужчина, прижимающий к себе низенькую женщину, замотанную в грязные лохмотья. Её ногу обнял ребенок, судя по росту лет четырех-пяти. Его лица я не видел из-за все тех же грязных лохмотьев. Только наполненные страхом глаза, поблескивающими под двумя широкими полосками грязной ткани.
Рука медленно начала поднимать пистолет, показавшийся в этот момент удивительно тяжелым. Мужчина молча сделал шаг вперед, пытаясь заслонить собой родных. Что ж. Его выбор.
Глаза сами собой закрылись. Промахнуться сейчас все равно было почти невозможно. В голове напоследок мелькнула мысль, что ведь именно дружки этого, с виду «безобидного» человека превратили меня в полудохлую, кровожадную тварь. На свою голову. И теперь им придется разгребаться с последствиями своего решения. Вместе с этой мыслью пришла злость. Злость тут же переросшая в кровожадный голод. Мне вновь захотелось убивать. Глаза вновь открылись. И палец нажал на спуск.
Гул выстрела, короткий вскрик и скрип снега под оседающим на него телом слились воедино. Женщина бросилась вперед, но тут же упала следом, с простреленной головой. Ребенок так и не успел понять, что происходит. Тяжелая, двенадцатимиллиметровая игла отшвырнула маленькое тельце назад.
Где-то позади раздался глухой лязг стали. Секунду спустя загудели винтовки, и несколько тварей упали в снег, заливая его черной кровью. Последняя грохнулась прямо мне под ноги. Судорожно дернулась и затихла. В голове почему-то всплыл образ двух агитплакатов, где один из бойцов союза защищает семью гражданских от тварей, собирающихся их сожрать. Тут ведь то же самое. Только наоборот, и с той разницей, что уроды так и не смогли спасти своих.
Я тряхнул
— Не нужно. Мы сдаемся.
Два десятка фигур, закутанные в почти одинаковые серо-коричневые балахоны, одна за другой вышли наружу. Вышли, и тут же были скручены бойцами союза. Впрочем, они уже и не сопротивлялись. Только один на мгновение задержал своего конвоира, повернулся ко мне и крикнул: «Пообещайте, что им не причинят вреда!» Отвечать я ему не стал. Потому, что не мог этого обещать. А ещё потому, что в следующий момент в моих ушах раздался голос Зеннета.
— Командир, мы проникли в здание. Тут остался ещё один «офицер». И, можно сказать, что нам с вами улыбнулась удача. Это не кто иная, как «объект 42». Ликвидацию разрешаете?
— Пока отставить, — скомандовал я, — Попробуем взять живой. В таком виде она будет гораздо полезнее. Но в случае чего — стреляйте на поражение, — и, переключившись одновременно на внешние динамики и внутреннюю связь, обратился к конвоируемым, — Стоять. Договор отменяется. Вы попытались нас обмануть — один из ваших все ещё находится в здании. Потому и мы не видим смысла его соблюдать. Группы «А» и «С». По моей команде, по пленным огонь на поражение.
Несколько мгновений в воздухе висела тишина. Потом с пересохших губ сорвалось одно единственное слово. «Огонь».
Дружно загудели винтовки. Послышались первые вскрики. Несколько десятков тел упали на истоптанный снег. А спустя миг голову пронзила нестерпимая, жгучая боль.
Глава 51 «Восход нового солнца»
«М-м-мать» — прохрипел Эдрих и хватаясь за голову осел на землю. Остальные бойцы уже лежали на ней. На ногах остались только я, два десятка сектантов и крупная, сгорбленная страхолюдина. «Здоровой» рукой она держала край грязного балахона, а под надвинутым на лицо капюшоном светились фиолетово-белые глаза.
Превозмогая боль, я скользнул взглядом по панели управления и перевел контроль всех дронов на свой скафандр. Несколько десятков боевых машин тут же развернули разгонники в сторону колонны сектантских офицеров. Четыре орудия нацелились на сгорбленную фигуру.
— Не нужно, — раздался у меня в голове неожиданно мягкий и приятный голос. Вот только сопровождался он вспышкой разрывающей боли. Из носа потекла солоноватая струйка, — Ты хотел поговорить.
— Вон… — я закрыл глаза и попытался сосредоточится. Голова раскалывалась. Что-то разрывало её на части, пытаясь пролезть внутрь черепной коробки, где билась одна единственная мысль: «Поскорее бы все это закончилось», — из… — Я сгустком собственной энергии поймал одно из «щупалец», тянувшихся ко мне и с силой сдавил его. Отросток тут же растаял, оставив после себя лишь красновато-черный след на поле из хаотично разбросанных цветных точек, — Моей… — Эта сука проворачивает тот же фокус. Тот же трюк, как тогда, на проспекте. Только сильнее. Намного. Пора с этим кончать, — Головы! — я открыл глаза и хотел было скользнуть взглядом к панели управления, чтобы отдать дронам команду, но боль внезапно отступила. Стало необычайно легко. Даже слишком.