Операция «Вурдалак»
Шрифт:
На первую смену вызвался сам Саблин.
13
Черков появился в лаборатории к двум часам дня, так как до обеда он отдыхал после ночных опытов, часть которых пришлось отложить из-за исчезновения Кудановой. Майор решил посетить профессора и поговорить по душам. Спустившись во второй блок, он вступил во владения Черкова, а самого профессора нашел в пятом отсеке — точной копии того, где погиб Макарин.
Каждый раз, когда Дмитрий заходил к ученому, он ощущал смешанное чувство омерзения и жалости к его
Сорокалетний профессор был невысок, а из-за внешнего сходства с Лениным его называли Ильичом. Услышав шум открывающейся двери, он обернулся:
— А-а, Дмитрий Николаевич, здравствуйте, еще раз. — Черков расплылся в улыбке. — Опять надо отчет в Москву писать?
— И это тоже, — хмуро сказал Зотов.
— Между прочим, раз уж вы здесь, не хотите ли взглянуть на мой новый «экземпляр» для ВМФ? Правда, чтобы перевести его на океаническую воду, понадобятся время и наша база на Дальнем Востоке, но в принципе на бумаге все расчеты готовы, дело лишь за практическим внедрением. Есть, конечно, проблема с давлением на больших глубинах и еще кое-какие вопросы, но я с ними справлюсь. А знаете, что натолкнуло меня на научный поиск и решение столь трудной задачи?
Зотов пожал плечами, так и не решив, как смотреть на профессора — как на ученого или как на сумасшедшего.
— Вы когда-нибудь слышали об африканской двоякодышащей рыбе-протоптере из озера Чад? — продолжал Черков. — И не удивительно — это не ваш профиль. Конечно же, рыба — не прообраз моего детища, она послужила лишь основным звеном, которое соединило мои доселе безуспешные попытки. Ученые давно работают с протоптером, вырабатывая из его мозга некий экстракт, который применяют в качестве снотворного, лишенного каких-либо побочных действий. Я тоже занимался в свое время этой проблемой, естественно, для своих целей, пока вдруг не обнаружил весьма интересные вещи…
Профессор светился радостью, был горд и явно наслаждался собственным величием. Он говорил взахлеб, почти без перерывов и остановок, яростно жестикулируя, словно стремился подавить майора научными терминами и формулами, в которых Зотов понимал столько же, сколько профессор в ловле шпионов.
«Да он точно сумасшедший, — подумал Дмитрий, терпеливо ожидая, когда заткнется уважаемый ученый. — Все-таки правильно я говорил: в таких лабораториях должны работать либо фанатики, либо отъявленные негодяи. Интересно, а сам-то я кто?»
— Конечно, все это пока в сыром виде, — наконец-то начал закругляться Черков, — требует тщательной доработки, и неизвестно еще, какие трудности ожидают меня впереди, но сама проблема, я считаю, решена. О перспективах мне и говорить страшно…
Профессор перевел дыхание и замолчал, чтобы майор переварил услышанное.
— Так с чем вы ко мне пожаловали? А то я совсем заговорил вас, — прервал он наконец затянувшееся молчание.
— Расскажите-ка мне еще раз, что вы делали в ту ночь, когда убили Макарина?
— Вы меня в чем-то подозреваете? — Профессор был искренне удивлен и, как все трусливые люди, чрезвычайно напуган. — Ничего нового я вам сказать не могу. После ужина я пошел домой и собирался ложиться спать, когда меня осенила одна идея. В ней было несколько скользких нюансов, и, чтобы с ними разобраться, я пригласил доктора Куданову, так как она в этом больше понимает. Я это делал неоднократно, и Вера Александровна всегда соглашалась поработать у меня дома. Так было и в этот раз. Она пришла около половины одиннадцатого, а ушла в половине четвертого утра. А кстати, как ее здоровье?
— Уже лучше, — не моргнув глазом, ответил Зотов.
Никто в Зоне, кроме убийцы и ответственных лиц, не знали о гибели Кудановой. Всем объявили, что Вера Александровна плохо себя чувствует и находится в санчасти.
— Все это время она была с вами и никуда не выходила? — спросил майор.
— Нет, никуда.
— Вы работали почти пять часов. Много успели сделать?
Черков пожал плечами:
— В этот раз немного. У Веры Александровны что-то не получалось с расчетами, и она долго сидела над распечаткой.
— Значит, она подключалась к компьютерной сети?
— Конечно.
— И вы постоянно были рядом?
— Да.
— Вы чем-то занимались в это время?
— Я думал! — Профессор обиженно выпятил губу, а потом вдруг усмехнулся: — А вы знаете, я даже вздремнул немного.
— Что?! — Тень пробежала по лицу Зотова. — Так что ж вы мне в прошлый раз об этом не сказали?
— А я и сейчас случайно вспомнил. Разве это так важно?
Майор скрипнул зубами:
— И долго вы спали?
— Минут тридцать.
— Почему вы так решили?
— Я помню, что мои часы «Электроника» пропищали ровно в полночь, а когда я проснулся, было тридцать пять минут первого.
— Скажите, профессор, в ту ночь шторы у вас были задернуты или открыты?
— Закрыты. Но когда я вышел на кухню, то очень удивился, что на улице светло. Я еще Вере Александровне сказал об этом.
«Конечно, если учесть, что было не три часа, а уже пять». — Зотов вздохнул, почесывая подбородок.
— А как на это отреагировала Куданова?
— Да никак. Сказала, что сегодня будет хорошая погода.
— Перед тем как задремать, вы что-нибудь пили? Чай, кофе или какие-нибудь таблетки?
— Кофе.
— Кто его готовил?
— Вера Александровна, как всегда.
— Вы постоянно пьете кофе во время ночных работ или только в этот раз?
— Всегда.
— И вас не удивило, что после кофе вы заснули?
Профессор улыбнулся: