Оперативное вторжение
Шрифт:
Артемов положил на стол свой рабочий портфель, вынул видеокассету и вставил ее в деку «Панасоника». На торце кассеты была сделана надпись: «2-я Бородинская, ... 2003 года». Нажав на клавишу воспроизведения, полковник устроился рядом с капитаном Соколиком — инструктором Учебного центра войск спецназа Московского военного округа [1] , приглашенного в штаб в качестве консультанта.
Прежде чем приступить к делу, полковник поинтересовался:
— Как доехал?
1
Учебный
Капитан пожал плечами:
— Нормально, на служебной машине.
— Не на «Опеле Астра», случайно?
— Снова мысли вслух? — удачно сострил Соколик. Но на вопрос полковника ответил: — Приехал на «газоне».
— Ладно, вернемся к нашим делам. Запись не очень качественная, — пояснил Артемов. — Копия. К тому же черно-белая. Сделанная с правой, если стоять лицом к магазину, камеры слежения. Левая в тот день не работала. Я опущу следующие моменты: название магазина, где он расположен, имена лиц, снятых камерой слежения, — им ты можешь подобрать свои названия. Дальше. Система наружного наблюдения хоть и надежная, но старая. Если мне не изменяет память, американской фирмы «Ин-фаметрикс», — по слогам произнес полковник. — При естественном освещении работает отлично, а искусственное вечернее ей не совсем по зубам.
Впрочем, сейчас увидишь. Секунду. — Артемов подошел к окну и по-хозяйски задернул плотные шторы. Кабинет погрузился в полумрак. — Смотрим. Вначале без комментариев. Время — в углу экрана.
Соколик кивнул и все внимание сосредоточил на экране телевизора, изображение на котором при таком освещении стало очень четким.
22.17. Справа показывается «Мерседес» светлого цвета. Останавливается. На его полировке и стеклах отражаются фонарные и витринные огни. Открывается передняя дверца. Из машины выходит крупный человек лет тридцати-сорока. Несколько секунд смотрит в сторону магазина. Оглядывается. Открывает заднюю дверцу. Придерживает ее правой рукой. Из машины выходит человек. Такой же крупный. Камера позволяет определить кавказский тип лица, короткие черные волосы. Он делает шаг к магазину, поправляет легкое узорчатое кашне. Телохранитель идет по правую руку. Внезапно останавливается, словно споткнувшись. Ноги резко сгибаются в коленях. Он падает, даже не пытаясь опереться рукой, на бок.
Кавказец по инерции делает еще один шаг. Оборачивается на своего телохранителя. Секунду-другую смотрит на него. Оглядывается. Замирает. В кадр попадает человек высокого роста. Камера снимает его со спины. Он безоружен. Шаг небыстрый. Но целенаправленный. Он останавливается напротив кавказца. В полушаге от него, почти вплотную. По всей видимости, что-то говорит кавказцу. На фоне его внушительной фигуры незнакомец выглядит сухощавым, даже худым. Быстрым движением он вынимает из-под куртки нож, резко взмахивает им и наносит удар сверху вниз в шею. Свободной рукой отталкивает кавказца и, не оборачиваясь, уходит. Камера успевает запечатлеть, как убийца оборачивает нож какой-то светлой тряпкой и кладет его в карман.
Сцена, снятая камерой слежения, в корне отличалась от привычных картин в боевиках. Все происходило быстро и, несмотря на простоту, казалось намного профессиональнее игры любого выдающегося актера. Однако просмотр таких видеозаписей, фиксирующих настоящее убийство, всегда рождает протестующий жировик в горле, избавиться от которого — дело трудное, почти невозможное. Действительно, протест против убийства, в очередной раз отметил про себя Михаил Артемов. Даже, как ни покажется странным, животный протест.
— Что скажешь, Виктор? — спросил Артемов инструктора спецназа, вглядываясь в его резкие черты, темные глаза, плотно сжатые губы.
— Грамотно, — одним словом ответил Соколик, одобрительно покивав коротко стриженной головой. — Хотите, чтобы я прокомментировал?
Артемов кивнул и молчаливо дополнил, выразительно приподняв бровь: «Для этого тебя и пригласили».
— Можно просмотреть еще раз, — предложил полковник.
— Нет, я все увидел. Дайте пульт, — попросил инструктор. Он нажал на клавишу перемотки. Когда цифры на экране обнулились, капитан включил воспроизведение. — Действия телохранителя я не комментирую. Во-первых, при такой организации покушения ему отводилась роль статиста. Его ведь убрал снайпер, правильно?
— Да, — подтвердил Артемов.
— Скорее всего боевиков было как минимум трое, — продолжал инструктор. — Один убрал телохранителя, другой — главное лицо этой тройки — разобрался с его боссом: он что-то сказал ему, у него был личный интерес, и наверняка важный. Третий, вероятно, поджидал в машине. Как и вся акция, отход был таким же четким. Да, это работа снайпера. — Соколик нажал на паузу. — Пуля попала в грудь телохранителю, точно в сердце. Видите? — инструктор придвинулся ближе к телевизору и указал пальцем место, куда попала пуля. Едва различимое пятно было еще смазано от нечеткой картинки стоп-кадра, однако Артемов хорошо разглядел его. — Хороший выстрел, — похвалил спецназовец. — Профессиональный. Ни брызг крови, ни шматков серого вещества, ни осколков черепной коробки. Очень аккуратно.
— Без спецэффектов, — вставил Артемов.
— Точно, — инструктор кивком головы одобрил удачное сравнение полковника. — Стрелок знает свое дело, и это впечатляет. Дилетант снес бы полголовы. Но выстрелов было два, заметили? — инструктор снова включил воспроизведение. — Вот босс оборачивается, смотрит на охранника и... — Соколик поставил магнитофон на паузу. — Бугорок под левой рукой телохранителя видите?
Артемов надел очки и придвинулся к телевизору вплотную.
— Вроде бы вижу.
— Это след от пули, — пояснил инструктор, — материя вздыбилась. Вам ни разу не приходилось стрелять в стекло?
— В быту я человек спокойный, — философски пояснил полковник, снимая очки и принимая прежнее положение на мягком стуле. — А что?
— То, что часть осколков летит навстречу стрелку. А если стекло бронированное — то все осколки. Как шрапнель. Замучаешься пригибаться. Это я к тому, что материю выперло под воздействием попадания пули.
— Ты сразу отметил два выстрела? — удивился Артемов.
— Конечно, — невозмутимо подтвердил инструктор. — Второй выстрел только доказывает класс стрелка. Смотрим дальше. Появляется главное действующее лицо, и тут начинается самое интересное. Он безоружен — на первый взгляд. Тем не менее нож крепится в горизонтальном положении под курткой. В ножнах, поскольку лезвие очень острое. Ножны простые. Холодное оружие в них расположено рукояткой по ходу выхватывания, выхвата, как говорим мы.
«Специалисты, — тут же мысленно вставил Артемов. — Ну-ну...»