Оперативный резерв

Макарова Людмила

Никита взял лежащий на столе мобильник, раздумывая, с кем поделиться новой информацией. Слишком все неоднозначно. Сумеречный убийца до последнего мига сохранял черты личности предуральского бомжа Толяна. Повадки, манера держаться, даже выбор оружия… Кто на самом деле говорил с Никитой – инфернальное существо или его вместилище? Для Толяна, который и раньше интеллектом не блистал, разница между словами «я всех нашел» и «я всех убил» невелика, он мог запросто оговориться под влиянием личности, завладевшей телом, и нести полный бред о хозяевах, искажая информацию, которую стремились через него

передать. То, что он мертвец, в данном случае никакой роли не играет. Девушка Малика тоже умерла, а рассказала достаточно, чтобы Дозоры схлестнулись из-за Карины Балевской.

Мобильник заиграл в руке. Звонил Басоргин.

– Никита, у тебя все в порядке?

– Да, Эдуард Карлович.

– Хорошо. Подъезжай в офис. Тебе надо срочно объяснительную по Карине написать. Объяснительная Спешилова у оперативного дежурного. Твоя задача – переписать слово в слово до последней запятой.

– Я понял, Эдуард Карлович.

Стр:

Глава 2

Вторым по счету посетителем потомственной белой ведьмы, как ни странно, оказался мужчина. Молодой парень – долговязый, чуть сутулый, с высоким лбом и зачесанными назад светлыми волосами интеллигентно поправил очки, постоял на пороге, привыкая к полумраку, и шагнул в комнату, интерьер которой скорее напоминал студию канала ТВ-3, чем комнату в обычной хрущевке.

За окном пронзительно свистнула электричка, стекла за тяжелыми шторами слегка задребезжали, нарушая таинственную тишину, а на столе, за которым собственной персоной восседала белая ведьма Марфа Акимовна, предательски зазвенела в кружке чайная ложечка.

– Гхм… – сказала хозяйка и молниеносным движением убрала кружку в верхний ящик массивного двухтумбового письменного стола, задрапированного черной портьерной тканью и заваленного всякой всячиной. Здесь был широко представлен весь магический реквизит, с которым, по мнению большинства обывателей, работают экстрасенсы и мистики: хрустальный шар, какие-то разноцветные камешки, банка со стеклянными бусами, две колоды карт – Таро и обычных игральных, деревянные палочки и палочки с благовониями, миска с водой и статуэтки каких-то китайских божков. На краю столешницы, сминая ткань, крепилась настольная лампа, изогнувшая гибкую штангу в механическом поклоне.

Дверь за парнем закрылась, язычки пламени свечей, расставленных на полках и по краям стола, синхронно качнулись, выпустили струйки дыма, отразились в поверхности хрустального шара, стоявшего в центре стола, и выровнялись. Колеблющийся свет едва заполнял слабо освещенное помещение, где в одном из дальних углов, тонущих в полумраке, притаился моющий пылесос, а в другом – велотренажер, закинутый пледом.

Марфа Акимовна поправила рыжие локоны парика и придала лицу выражение великой мудрости, просветленности и потаенной печали.

– Здравствуйте, – сказал парень, – я по объявлению.

– Проходи, не робей, попробую горю твоему помочь, – грудным голосом нараспев заговорила Марфа Акимовна, войдя в образ.

– Нет у меня никакого горя, – отмахнулся посетитель, – у меня вопрос.

Он уверенно прошел вперед и сел к столу, не дожидаясь приглашения.

– А

звать-то тебя как, сынок? – спросила ведунья, подозрительно оглядывая клиента. В матери она ему по возрасту не годилась, разве что в тетки.

– Алексей.

– А я Марфа Акимовна, – торжественно объявила собеседница.

– Да, я знаю, в объявлении написано.

– Так чего пришел, Алешенька? – чуть обиженно и как-то почти сварливо спросила ведунья.

– Вопрос у меня, Марфа Акимовна, – сказал клиент, окинув взглядом обстановку, и брезгливо поморщился. – Вы на картах гадать умеете?

– Допустим, умею. А тебе зачем, Алексей? Ты во все это, – она обвела рукой комнату, – не веришь и верить не желаешь. У меня диплом психолога, я с порога вижу, кто за чем идет. Так что, мил человек, забирай свою скрытую камеру и ступай с богом, пока не прокляла.

– Нет у меня скрытой камеры, – улыбнулся клиент, – у меня бабушка на картах гадала – к ней вся семья за советом ходила, все всегда сбывалось, но она, к сожалению, умерла в прошлом году.

– Ты, Алеша, прейскурант в коридоре видел?

– Видал, а то как же, – усмехнулся клиент, – чуть инфаркт не заработал в мои-то годы. Триста рублей, или я пошел.

– Пятьсот, – быстро сказала Марфа Акимовна, которая уже распрощалась с рыбкой, сорвавшейся с крючка, и вдруг счастливо подцепила ее вновь.

– Ладно, черт с тобой, – кивнул Алексей. – Один человек меня в аспирантуру зовет, а второй в бизнес. И тот, и другой мне нужны позарез, так что раскинь, Марфа Акимовна, карты и посмотри. Если деньги к рукам липнут, то на кой черт мне сдалась эта аспирантура с кандидатской…

– Монетку кинуть не пробовал? – язвительно спросила Марфа, разом помолодев лет на десять.

– Ты мне вместо монетки. Проблема выбора у меня, Марфушка, – Алексей откинулся на спинку стула, закинув ногу на ногу, – скажешь правильно – будешь мне вместо бабушки. И деньги другие будут, – серьезно добавил он.

Марфа взяла со стола потрепанную колоду, перетасовала в руках карты и разложила перед клиентом веером.

– Тяни левой рукой.

Алексей выбрал, не глядя, отдал Марфе Акимовне, которая глубокомысленно покачала головой, торжественно вытянула еще две карты и положила перед собой картинками вверх.

– Ох, не те, – сочувственно вздохнула Диана, устроившаяся на подлокотнике огромного продавленного кресла сбоку от стола, заваленного бесполезными побрякушками.

– И прекрасно! – тихо откликнулась Мария, с ногами забравшаяся в кресло. – Шарлатанка Марфа вызывает у меня больше симпатии, чем ее несчастная жертва. Представляешь этого хлыща на кафедре? Он же как скорпион в банке – всех там перекусает.

«Сфера отрицания» переливалась над девушками тихой радугой.

– Странная она, – задумчиво сказала Диана. – Почему нормальным психологом не работает? Способностей к магии у нее никаких, о Тьме и не помышляет. Как она сегодня ту тетку, что старушку извести хотела! Найди, говорит, жабу, зажарь в полнолуние и съешь на перекрестке семи дорог…

Девушки тихонько рассмеялись.

– А ей мало психологии, – предположила Маруся, – рамочки слишком узкие. Ей сцена нужна, театр. Show must go on, как сказал Федя Меркьюри.