Опергуппа в Лукошкине. Трилогия
Шрифт:
Внешне наш выезд очень напоминал хорошо организованный крестьянский бунт. Стоило выехать за ворота, как на всю улицу раздался душераздирающий, радостный вопль:
– Свершилось, православные! Сыскной воевода за правду-матку супротив самого царя идет!
Мы с Ягой медленно переглянулись, но возразить, попросту не успели – за полусотней еремеевских стрельцов стал живенько выстраиваться народ. Как я уже упоминал, люди в Лукошкине отличаются завидной политической активностью. Вплоть до самого царского двора толпа увеличивалась прямо-таки в геометрической прогрессии, а выкрики уличных «пророков» становились
– Поберегись, злодеи басурманские! Сам участковый с бабкой Экспертизою к царю на почестен пир едут! Ох и много народу сегодня хмельными полягут… А и не поднять с того хмелю смертного ни мужичка, ни бабы… Эхма, судьба наша расейская!
– Не робей, братва! За друганов идем разбор чинить! Небось не ведает государь ни ухом ни рылом, какой беспредел от его имени по стране прет!
– Г'аждане, надо изб'ать делегатов! Опыт замо'ских ст'ан учит нас, что узу'паторы доб'овольно не отдадут нажитого на'одным го'бом… По'а п'извать их к ответу! Ми'ные пе'егово'ы ни к чему не п'иведут… Мы пойдем д'угим путем!
– Долой! Всех долой! И царя, и бояр, и попов, и… участкового тоже долой! Бога – долой, всю власть долой! Сами своей головой жить будем… Все общее, все народное, все наше!
Разъезды царских стрельцов не то что нам не мешали, а, наоборот, облегченно вздохнув, строились в колонны и дружно маршировали рядом. Как люди военные, они предпочитали не лозунги, а песни:
Что ни баба – королева, Тока глянешь за фасад – Раскудрить твою налево, На крутой милашкин зад!Таким образом, наше шествие здорово походило то ли на восстание, то ли на гулянье, но в обоих случаях – всенародное… На Гороховом подворье нас встретили наглухо запертые ворота и грозные жерла пушек.
– Фома, – я поманил к себе Еремеева, – принимай командование. Окружить весь двор по периметру тройной цепью стрельцов. Будете сдерживать нездоровый энтузиазм трудового народа. Провокаторов и подстрекателей не лови, завязнешь в уличных беспорядках. Лучше примечай, кто проявлял тараканью активность, потом вызовем в отделение, побеседуем…
– Исполню, как велено, – сурово пообещал он. – А ты что, неужто так в одиночку на царя и пойдешь?
– Не на царя, а к царю, – наставительно поправил я. – Мы быстренько переговорим, и никаких проблем не будет.
– Бедовый ты человек, Никита Иванович… Поверь, зимой к медведю легче войти, чем к Гороху во гневе!
– А куда деваться, долг велит, служба требует… Ты, главное, проследи, чтоб народные массы не ринулись вслед за мной рушить «весь мир насилья», ничем хорошим это не кончится.
Потом были долгие споры с двумя лихими воеводами, чьи стрельцы охраняли ворота. Один считал нужным поставить меня «пред очи государевы», другой уперся – «ни в жисть не пущать»! Кончилось тем, что Баба Яга сотворила в заборе калиточку, сквозь которую мы и попали на царский двор. Вооруженные до зубов бояре набросились на нас мятущейся толпой, и если бы не многоопытный Кашкин – историю лукошкинского отделения можно бы и закончить… Нас отконвоировали в государевы палаты с таким «почетом», что и сам Кощей бы обзавидовался. Со всех сторон стволы, клинки,
– Я вам кто – царь али дите неразумное?! Подите прочь! Я на милицию в одиночестве гневаться изволю…
Горох вошел довольный, улыбающийся. Самолично прикрыл двери и без предисловий пожал мне руку:
– Спасибо, что заглянул, Никита Иванович. Совсем у меня бояре из ума выжили… Весь терем гудит! Черт же меня дернул в прошлый раз дать им полномочия…
– Да уж, перестарались! Там за забором едва ли не половина города бухтит… социалистическую революцию устраивают!
– Видел, видел… – виновато поморщился Горох, – моя вина, недоглядел, не проверил. Народ у нас незлой, сердце у людей отходчивое… Сегодня пошумят – завтра покаются. Ну кто ж знал, что бояре Пашку Псурова призовут?!
– Вы меня познакомьте потом с этим индивидуумом, я хоть буду знать, кто здесь является пародией на закон и справедливость. А сейчас, сделайте одолжение, попросите граждан разойтись! У меня и без их гулянок отделение делами перегружено…
– Ну уж нет, участковый! Сначала ты мне о чертежах расскажи… Где был, что видел, куда следствие продвинулось?
– Какое следствие?! – взвыл я. – У вас же там бунт на носу!
– Чушь не мели! – строго прикрикнул царь. – Я-то, чай, свой народ получше тебя знаю… Пущай покричат, кулаками помашут, пар выпустят – невелика беда. Люди в мятежах свою значимость глубже понимают, друг за друга крепче стоят, а в результате и власть твердую вдвойне уважают. Дай народу побеситься, не вредничай…
– Ну-у, если вы с такой позиции…
– А ты, добрый молодец, вон тот шкафчик в уголке распахни! – Горох переключил внимание на нашего Митяя. – Во-во! Штоф зелененький бери, ага, тот, что побольше. И стопочки четыре к нему. Да там еще внизу пряники, изюм и вроде халва оставалась. Накрывай для нас с участковым да Бабе Яге наполнить не забудь, опосля чего и себя не обидь! Дозволяю…
Я окончательно перестаю его понимать. Взаимоотношения народонаселения и государственной власти в Лукошкине навсегда останутся для меня тайной за семью печатями. Вино у царя было хорошее… После второй я обстоятельно обсказал все произошедшее, начиная от убийства дворника и кончая разгромом бандитского трактира на Кобылинском тракте. Яга и Митька внесли свои поправки и пояснения. Митяй, в частности, покаялся за «допрос» девиц, приближенных к государю, а бабка зачем-то предложила заняться Ксюхой всерьез. В смысле сделать умницей-разумницей…
– Вижу, дело вы ведете верно, в направлении нужном. Как и обещал – препятствий в исполнении чинить не буду, а даже где и посодействую, – с самым генеральским видом закрутил усы царь Горох. – Вот тока обещай мне, Никита Иваныч, что ты моих бояр носом в лужу ткнешь! Пущай на своей шкуре узнают, каков хлеб милицейский… Я их бранить не могу, слово нарушу, но ты – другое дело! Найди покражу, дай мне повод кой-кому при всех в бороду плюнуть… образно.
– По рукам, – согласился я, – но сейчас вы выйдете к народу. Времени – без десяти двенадцать, в двенадцать истечение срока. Отмените приказ двух идиотов!