ОПГ «Деревня» 2
Шрифт:
— Не самогонный, а нормальную колонну он задумал! — Вскинулся токарь. — Я и точу ему, к лету соберем!
— Ну вот Егора и возьмешь проветриться! А то он заскучал тут в деревне, смотрю. Он тебе двухстволку отдаст дедовскую, у него теперь тигр нулевый. Муха не сидела. И мне за вас спокойней будет, чем вы завтра в этой вакханалии на открытие багрения куролесить начнете!
Глава 4
— Ты то куда собрался, старый хрыч? — Татьяна собирала мужа
— Я обязан присутствовать как руководство, как ты не понимаешь?! — Захар, втемяшивший себе в голову попасть на багренье — отступать не собирался. — Куда ты эти сапоги подевала?!
— В валенках езжай! Дались тебе эти сапоги, ты же руководство, зачем тебе самому к проруби с багром лезть? Знаю я ваши рыбалки, перепьётесь и на льду заляжете, простатиты поморозите! — Продолжала ворчать Татьяна.
Председатель, плюнув — засобирался из дома. Татьяне не мешать, проведать Корепанова, как он обживается в гараже, стоит ли его вообще оставлять управляющим. Буркнул жене: «Я по делам!» — и одевшись, вышел на улицу. В спину доносилось такое привычное и родное: «Знаю я ваши дела!»
В гараже злобствовал Расул, на пилораме Боря, недовольные тем, что пропускают открытие сезона на реке. Тут Серёга встал насмерть: «Работайте! Не до корпоративов! Уже классовое расслоение проявляться начинает, в полный рост. А тут вы, такие красивые — поедете со всем начальством на охоту, тьфу, на рыбалку. Скромнее надо быть, пример показывать!» «Пусть злобствуют», — хмыкнул про себя Захар: «в работе злее будут!»
С ностальгией вспомнил, как они поженились с Таней и стали жить вместе. Он тогда взял у друга, деда Егора и Серёги — воздушку поиграться. За день расстрелял скудную горстку свинцовых пулек, вспомнил детство и продолжил стрелять дальше — жеванной газетной бумагой. Уже стрелять наскучило, оглядывая окрестности, высматривая, во что бы такое ещё стрельнуть напоследок — невольно залюбовался пропалывающей грядки молодой женой.
Дернул же его тогда черт, совместить целик с мушкой на крутом бедре Тани. «Да что ей будет, через юбку, да бумагой!» — Облизнул внезапно пересохшие губы молодой Захар: «Я же шутейно и любя!» Спасло его только чудо и быстрые ноги. Воздушку Таня вдребезги разбила об угол бани, остаток ствола вначале согнула, затем сплющила кувалдой. Два дня не разговаривала с ним, подчеркнуто игнорируя. Зато за эти два дня — Таня, злобствуя на мужа, в одиночку огребла всю картошку, несколько соток.
Захар, украдкой наблюдая за тем, с какой энергией и ненавистью Таня обрушивает тяпку на сорняки — обмирал бледнея. Догадываясь, что она сейчас представляет под лезвием тяпки — вместо сорняков и земли. С тех пор Захар сдувал пылинки с жены, ни руки не поднимал на неё, ни голос не повышал. Инстинкт самосохранения — он ведь основной, у нормального человека.
— Как Коля, осваивается? — Спросил Захар у демонстративно гремевшего железом Расула в углу кузни.
— Толк будет, работы не боится, глаза горят! Во всё старается вникнуть, руками потрогать.
— Сам то он где?
— У Айрата, вокруг станков ходит, как кот у сметаны. Мы с Борей ему вчера краткий план действий обрисовали, на перспективу, как бы у него головокружение от успехов не случилось. На глазах плечи расправил и помолодел! — Расул вдруг
Токарка оказалась закрытой на замок, Захар пнул для порядка пару раз по двери, но навесной замок красноречиво свидетельствовал, что это бесполезно. Покрутив головой — окликнул проходящего рабочего, где все.
— Так это, Айрат по делам ушел, а Корепанов с Егором над попиком издеваются, в сахарном цеху.
В голове промелькнули страшные кадры подвешенного на тельфере пономаря и вусмерть пьяные Егор с управляющим, тыкающие в него раскаленной арматурой. «Корепанова — рабочим в цех, Егора — на конюшню, навоз убирать, месяц!» — думал Захар, торопясь в тот угол гаража, который отвели под сахар. К счастью — опасения оказались напрасными, пономаря троллили, было дело, но без физического насилия. Егор вяло торговался с Колей, о приобретении пономаря для нужд деревни. Корепанов так же нехотя возражал, что такие пономари нужны самому.
Станиславского, чтоб уличить бездарных актеров во вранье — не было, а Савва принимал всё за чистую монет. И истово переживал за свою дальнейшую судьбу. Председатель, разобравшись, что происходит — побагровел: «Вы что себе позволяете?!» Егор сразу подорвался и с озабоченным видом: «У меня же кристаллизация!» — убежал почему-то к измельчителю свеклы, где в умным видом принялся прислушиваться к работающему агрегату. Корепанов, по примеру Егора — тоже было порскнул в сторону, но был перехвачен Захаром: «Стоять, с тобой ещё не закончили!»
— Иди-иди сюда, работорговец! — Поманил Захар Егора. Тот, оттирая руки ветошью, настороженно подошел.
— Шутили мы, Захар Михалыч! Чо начинается то сразу?!
Захар, не обращая внимания, обратился к Савве:
— Останешься у нас?
— Коли можно! — С щенячьим энтузиазмом согласился пономарь, тут же погрустнев. — Токмо мирянин я, не рукоположен!
— Ничо, в епархии у вас тоже люди сидят, жрать хотят! — Обнадежил его Председатель. — И рукоположат и крест на пузо повесят. Только пузо отрастить осталось. Давай, накладывай епитимью на этих охальников!
Савва, поглядывая с опаской на Егора с управляющим — вновь было завел шарманку про невместно. Но верно оценив гневный вид Председателя — откашлялся и хорошо поставленным баритоном скастовал охальникам десять раз прочитать отче наш вечером. Под поощряющим взором Захара.
— Вот так! — Торжествующе заключил Председатель и обратил взор на Егора. — А тебя в епархию пошлю договариваться, насчет сана для Саввы!
— Побойтесь бога, Захар Михалыч! — Взмолился Егор. — Они же меня там сожгут нах!
— Посмотрим на поведение… — Туманно пообещал Михалыч, переключившись на пономаря — Свой поп нужен! С весны церковь поставим, а пока поживешь у меня! И выше нос, поп ты или кто!?
— Куда нам церковь, Захар Михалыч, — взвыл Егор, — Кто строить будет, за чей счет банкет?!
— Есть такое слово — надо, — вздохнул Захар. — с церковью село будет, а то и смех и грех — по инфраструктуре вровень с Саткой стоим, а деревня. И село назовем позвучней! Попадалово! Не обсуждается! И Татьяна мне всю плешь проела, просит общественность хоть часовенку…