Оплаченные долги (Капризная, упрямая)
Шрифт:
В изгибе ее губ читался грустный цинизм. Взглядом она мысленно просила у него прощения за то, что отвергает какую-то часть его дара.
Киллиан пальцем разгладил морщинку, которая пролегла у нее на лбу.
– Не надо тревожиться из-за этого, Силк. Пока хватит и этого. Остальное придет – со временем. Я готов доказать тебе, что ты можешь мне доверять.
Но пока Киллиан произносил эти слова, реальность, о которой он на время забыл, настоятельно напомнила о себе. Хотя он напрямую и не лгал Силк, она не знала о той роли, которую он играет в ее жизни. Но у него есть время. А время подарит им минуты близости, в которые
– Тебе ничего не надо доказывать…
Силк не договорила. Киллиан прижал кончики пальцев к ее губам.
– Это наша игра, и правила тоже придумываем мы. Тебе нужны доказательства. На твоем месте мне они тоже были бы нужны. И это справедливо для нас обоих. У нас есть время. Столько времени, сколько понадобится для того, что нам нужно.
– И все это ради одной дружбы?
Она удивленно подняла брови. Любопытство оказалось сильнее впитавшегося в ее душу недоверия.
– Ради дружбы, как ее понимаю я, – да. – Киллиан погладил изящный изгиб ее брови и улыбнулся. – Ну, заканчивай же свой рассказ, чтобы мы могли перейти к объятиям.
Застигнутая врасплох его нежным поддразниванием, Силк рассмеялась, и ее тело наконец-то окончательно покинула напряженность.
– Ты и так меня обнимаешь, – сказала она ему, глядя на их переплетенные руки и ноги.
– Но не так, как я хочу тебя обнять, чтобы мы оба заснули.
– О!
Теперь настал его черед рассмеяться.
– Вот именно – о!
Он снова прижал ее голову к своему плечу и обнял еще крепче. На самом деле ему было не так уж важно, как именно они лежат. Что действительно было важно – это сохранить власть над своими чувствами, чтобы не нанести ей новых ран вдобавок ко множеству тех, что она уже перенесла. Ему не по силам прогнать ту боль, которую приносят ей ее воспоминания, но будь он проклят без надежды на спасение, если прибавит хоть малую толику к тому, что ей уже пришлось перенести.
– Итак, у тебя кончились деньги, – напомнил он ей, на чем она остановилась.
– …и мне казалось, что я уже больше никогда не смогу согреться. Я бродила по улицам и искала, где бы провести ночь. Однажды я увидела огромный дом со множеством светящихся окон. Вокруг росли деревья, и был двор с качелями и всякими другими штуками. Ничего более красивого я в жизни не видела и вдруг почувствовала такую ненависть к тем, кто в нем живет, как еще никогда и никого не ненавидела. У них было все, а у меня – ничего. Я простояла там минут десять и только потом увидела вывеску. Это был вовсе не дом одной семьи. Это был приют.
Киллиан продолжал крепко обнимать Силк, словно желая сделать ее частью себя, наделить своей силой. Несмотря на все ужасы, которые она рассказывала в начале своей истории, она говорила почти бесстрастно, а вот последние фразы были полны боли, горечи и ярости из-за того, чего было лишено то промерзшее дитя в холодной ночи.
– Я помню, как уцепилась за решетку ограды, окружавшей двор – так сильно, что у меня пальцы заболели. И тут из-за угла выехала машина. Я обернулась. Это была полиция. Не успела я броситься бежать, как чья-то рука схватила меня за запястье – какая-то девочка, примерно одного со мной возраста, втащила меня за ограду. Я даже не заметила, что цеплялась за калитку, а не за саму загородку!
Киллиан услышал усталость, прозвучавшую в голосе Силк, немного невнятное произношение, выдававшее ее потребность в отдыхе. Он погладил яркую волну ее волос, запустил в них пальцы, чтобы помассировать ей кожу, заднюю часть шеи, спину и плечи. Стон наслаждения был для него более чем достаточной наградой. Он прижался щекой к ее волосам и ощутил, как все ее тело обмякает и тяжелеет, погружаясь в дремоту.
Силк чуть нахмурилась, чувствуя, как ее охватывают черные тени сна. Ей надо было сказать Киллиану что-то еще. Она заставила себя сосредоточиться, вернуться к началу их разговора.
– Теперь мы можем быть друзьями, – пробормотала она, безуспешно пытаясь открыть глаза.
Гладившая ее рука Киллиана на секунду замерла. По его лицу пробежала тень гнева, обжигающего и непрощающего, обращенного против самого себя. Из-за его вызывающих слов она заново пережила весь этот ужас! Он сломал плотину, сдерживавшую напор кошмаров из ее прошлого. Он не солгал, говоря, что ему придется расплатиться зато, чего он от нее потребовал. Адское пламя показалось бы холодным по сравнению с тем презрением, которое он к себе испытывал.
– Самыми настоящими друзьями, – прерывающимся шепотом произнес он, и его голубые глаза подернулись горькими слезами. – Такими, которые ничего не боятся, если они вместе.
Силк чуть заметно улыбнулась, довольная тем, что смогла стать таким другом, каким он хотел ее видеть. Может быть, до полного доверия не так уж и далеко, решила она, проваливаясь в сон.
– Ты в этом уверен, Рэймонд? – спросил Джеффри. Его напряженное лицо отражало глубокую тревогу. – Твои люди уверены в том, что информаторы не ошиблись?
Рэймонд, начальник полиции, глубоко вздохнул. Ему очень хотелось бы, чтобы на его месте сейчас оказался кто-то другой: сообщать человеку, что одна из его дочерей находится в очень серьезной опасности – дело неприятное.
– Мы в этом уверены настолько, насколько это вообще возможно в данной ситуации. Так что тебе надо предупредить Карпентера. Слава Богу, что у вас с Лоррейн хватило благоразумия позаботиться об охране ваших дочерей. По крайней мере, лучше Карпентера для такого дела не найти никого.
– А как насчет полицейской защиты?
– Мы сейчас над этим работаем. Но дело в том, что чем больше людей знает о происходящем, тем выше опасность утечки информации. Сейчас киллер знает только одно – что Силк в Атланте. Он не знает, где именно, и я, черт подери, хотел бы, чтобы так было и дальше!
Силк повернулась во сне и раздраженно забормотала, чувствуя, что ее движения оказались скованными.
– Отпусти, – буркнула она, дергая руку, удерживавшую ее на кровати. Почувствовав, как ее притягивают ближе к источнику жара, она ощутила прилив бессознательного ужаса. – Нет!