Оползень (Сборник)

Бэгли Десмонд

Вернулся Курце с пистолетом, засунутым за пояс брюк, и спросил:

— Скоро он догонит нас?

— Не пройдет и часа. — Я поправил шмайссер. — Стрелять первыми не будем, а если придется, то только так, чтобы никого не убить.

— Ну да, а он будет расстреливать нас.

— Не знаю, — буркнул я, — возможно, и будет.

Курце заворчал и, вынув пистолет, стал проверять его. Говорить было не о чем. Я стал вспоминать, как надо обращаться с автоматом, повторять про себя основные правила, которые когда-то вколачивал

в меня краснорожий сержант. Главное — помнить, что при отдаче дуло задирается вверх, и если после выстрела не прижать дуло вниз, следующая очередь уйдет в воздух. Я попытался припомнить что-нибудь, но ничего не получилось, что ж, придется ограничиться этим.

Через некоторое время я сказал Курце:

— Знаешь, не помешало бы выпить кофе.

— Неплохая идея, — ответил он и поспешил вниз: африканер никогда не откажется от предложения выпить кофе. Через пять минут Курце вернулся с двумя кружками, от которых шел ароматный пар, и сообщил, что Франческа хочет подняться.

Я оглянулся на фэамайл и отрезал:

— Нет.

Мы выпили кофе, пролив половину, когда яхта содрогнулась от удара очередной волны. Катер находился от нас в четверти мили, и я отчетливо видел Меткафа, стоявшего у ходовой рубки. Я сказал:

— Интересно, как он собирается действовать. К борту при такой волне не подойти — слишком велика опасность протаранить нам бок. А что бы предпринял на его месте ты, Кобус?

— Не стал бы подходить ближе чем на винтовочный выстрел и всех бы уложил. Как в тире. А когда волнение на море уляжется, взял бы яхту на абордаж без боя.

Звучало убедительно, однако так просто, как в тире, не выйдет — там металлические утки не отвечают выстрелом на выстрел. Я передал штурвал Курце.

— Мы можем проделать весьма забавный маневр. Но ты должен хорошо удерживать яхту. Когда скажу, что надо делать, выполняй моментально. — Я поднял шмайссер вертикально и уперся им в колено, потом спросил: — Сколько зарядов у тебя в пистолете?

— Немного, — ответил Курце, — всего пять.

Наконец катер оказался в какой-нибудь сотне ярдов от нашей кормы, и Меткаф вышел из рубки с мегафоном. Голос его загремел над водой:

— Зачем же так торопиться? Буксир не нужен?

Я приставил ладони ко рту:

— Рассчитываешь на вознаграждение за оказание помощи?

Он засмеялся.

— Досталось вам от шторма?

— Нисколько, — прокричал я. — До порта дойдем своим ходом. Если человеку хочется разыгрывать комедию — пожалуйста. Мне терять нечего.

Фэамайл дал задний ход, чтобы сохранить безопасную дистанцию между судами. Меткаф крутанул усилитель звука, и из мегафона вырвался отвратительный свист.

— Хал, — кричал Меткаф, — мне нужна твоя посудина… и твой груз.

Ну вот — высказался прямым текстом! А из мегафона неслось:

— Если мы поладим, то я согласен на половину, в противном

случае забираю все.

— Торлони уже подкатывался с таким предложением, ты знаешь, чем это кончилось.

— Торлони был в невыгодном положении, — отозвался Меткаф, — он не мог пустить в ход оружие, а я могу.

В поле зрения появился Крупке с винтовкой в руках. Он забрался на верхнюю палубу и улегся прямо за ходовой рубкой.

— В точности как ты предсказал, — бросил я Курце.

Плохо, конечно, но не хуже всего остального. Крупке — в прошлом солдат и привык стрелять из устойчивого положения, двигалась обычно мишень. Пожалуй, ему будет непросто вести прицельный огонь с неустойчивой палубы фэамайла.

Катер незаметно приблизился, и я велел Курце следить за сохранением дистанции. Меткаф закричал:

— Ну как?

— Пошел к черту!

Он кивнул Крупке, и тот выстрелил. Я не видел, куда ушла пуля, скорее всего он вообще не попал. Затем выстрелил снова; на этот раз, судя по звуку, пуля срикошетила о какой-то металлический предмет на передней палубе.

Курце ткнул меня в бок.

— Не оглядывайся, чтобы Меткаф не заметил, но, похоже, нас скоро опять накроет шторм.

Краем глаза я стал наблюдать за тем, что происходит сзади. Горизонт был черен от мощного шквала, который двигался в нашу сторону. Господи, скорее бы!

— Слушай, Курце, — сказал я, — теперь надо любыми способами тянуть время.

Крупке опять выстрелил, пуля легла где-то сзади. Перегнувшись через борт, я увидел дыру, пробитую в кормовом подзоре. Он начинал пристреливаться. Я закричал:

— Если Крупке продырявит нас ниже ватерлинии, мы пойдем ко дну. Вряд ли вам это понравится.

Возникла пауза. Было видно, как Меткаф что-то объясняет Крупке. Я срочно вызвал на палубу Франческу. Эти пули в никелевой оболочке способны изрешетить тонкую обшивку «Санфорд», как папиросную бумагу. Франческа появилась одновременно с очередным выстрелом Крупке. Пуля прошла высоко, ничего не задев.

Увидев Франческу, Меткаф поднял руку, и стрельба прекратилась.

— Хал, будь благоразумен, — взывал он, — у тебя женщина на борту.

Я взглянул на Франческу и, увидев, что она покачала головой, крикнул:

— Можешь продолжать.

— Не хочется, чтобы кто-нибудь пострадал, — умолял Меткаф.

— Тогда — убирайся!

Он пожал плечами и что-то сказал Крупке. Опять раздался выстрел. Пуля клацнула по вертлюжному штырю.

Я горестно размышлял над странными представлениями Меткафа о морали, смешно, но, с его точки зрения, я становился виновником возможного убийства.

Шквал приближался. Это был прощальный пинок стихающего шторма, и долго он не задержится — как раз хватит, чтобы улизнуть от Меткафа, подумал я с надеждой. Вероятно, Меткаф еще не заметил его, слишком поглощен нами.