Опомнись, Филомена!

Коростышевская Татьяна

– Потому что надо было не толкать, а налить чуть оливкового масла на третью ступень сверху…

Я запнулась, потому что над моей склоненной макушкой раздалось явственное хихиканье:

– Филомена, у тебя преступный ум!

Вот и кайся после такого! Во-первых, действительно не больше минуты я эту операцию планировала, а во-вторых, призналась же!

– К счастью для «Нобиле-колледже-рагацце» и человечества в целом, твой преступный ум не подкреплен злодейскими наклонностями.

Это да, воплоти я хотя бы один из время от времени всплывающих в моем сознании

планов, школа уже лежала бы в руинах. Злодейские мои прозрения иногда шли на пользу. После одного из покаяний сестра Аннунциата выбила из Совета сумму, достаточную на ремонт восточной башенки, обрушение которой было возможно легким толчком прогнившей несущей балки, после другого – установила засовы на двери черного хода и велела очистить декоративный прудик во внутреннем дворе, в котором при желании можно было бы топить неугодных пачками.

– Я не знаю, что делать, матушка. Правда не знаю. Годы работы пошли насмарку. Моя слабость повлечет нападки на подруг.

– Ты размышляешь, как правитель.

– Маленький.

– Два месяца, Филомена. Сомневаюсь, что за столь короткий срок синьорины да Риальто и Маламоко так уж пострадают.

– Но это произойдет из-за меня!

Светло-карие глаза директрисы были полны родительской доброты:

– Продолжай. Представь, что сейчас проходит занятие по риторике и твое задание – убедить оппонента.

– Сложившаяся ситуация несет угрозу стабильности, – после паузы твердо проговорила я. – Смена актеров за два месяца до финала посеет хаос и усилит соперничество многих. На волнах неразберихи к вершине вполне может вознестись особа, нисколько вершины не достойная.

– Поэтому?

– Я вступлю в борьбу даже без уверенности в победе.

– Для чего?

– Дуэль двоих отвлечет и увлечет прочих, мои «фрейлины» будут выведены из-под удара.

Я на мгновение смешалась, потому что слово «фрейлины» вслух прозвучало впервые, и сестра Аннунциата вполне могла опять упрекнуть меня в гордыне. Но упреков не последовало.

– Похоже на политическую интригу.

– Вся жизнь – политика, а политика – интриги.

Директриса после паузы кивнула:

– Тогда, Филомена Саламандер-Арденте, я подарю тебе не оружие, но надежду. – Она взяла со стола раскрытую книгу и развернула ее, уложив на свои колени. – Читай.

Это был сборник стихов, и глаза мои быстро заскользили по коротким строчкам.

– Узнала?

– Это та самая импровизация, которой синьора Раффаэле сразила синьору Годинели в поединке? Матушка, но вы присудили Паоле победу!

– Хотелось посмотреть, как далеко простирается подлость человеческая.

– Ах.

– Слово в слово! Эта… – тут прозвучало нечто, что из уст монашки услышать не предполагаешь, – выдала за свою импровизацию мои стихи!

Осторожно перевернув обложку, я прочла имя автора:

– Аннуцио да Габриэле?

– Псевдоним.

Карие глаза метали молнии. Мне подумалось, что, если сестра Аннунциата лишена всех человеческих пороков, поэтессе не чуждо тщеславие. А еще, что Паола сильна лишь знаниями, а не мастерством.

Библиотеку

я покинула окрыленной, и крылья мои были крыльями ангела мщения.

Их слегка помяли, когда меня попытались столкнуть с лестницы по дороге в класс. Но тихоня Годинели действовала столь неловко, что упала сама и скатилась бы по ступеням, не ухвати я ее за локоть.

– Будешь должна, злодейка, – шепнула я, одарив дрожащую девицу хищной улыбкой.

– Отдежурю за тебя на кухне.

– И будешь это делать вплоть до выпуска.

Синьорина Годинели погрузилась в задумчивость, так что пришлось сжать ее локоть изо всех сил.

– Да, Филомена!

– То-то же!

В классную комнату я вошла быстрым уверенным шагом и заняла место позади Мауры. Астрономию и астрологию нам преподавала синьора Ванессо, вдова морского капитана, манеры свои, видимо унаследовавшая от супруга. Ее громкий командирский голос вводил в трепет слабых духом.

– Сесть на весла! – начала урок капитанша. – Звезды моря посреди земли.

Выделиться на ее занятиях было делом нелегким. Обычно они состояли из быстрого опроса, краткой лекции и заключительного опроса, уже по теме лекции.

– Главное навигационное созвездие. – Синьора Ванессо ткнула пальцем в Мауру. – Ты.

– Миндаль, – подсказала я шепотом.

Синьорина да Риальто быстро ответила, заслужив одобрительный кивок.

– Другое название? – Кончик пальца указал на меня.

– Южный крест.

Опрос продолжался, и когда дошел до Паолы, та совершила ошибку, начала отвечать пространно и многословно.

– Суши весла, – фыркнула учительница, – мы здесь не рукоделием занимаемся.

Вспыхнув, синьорина Раффаэле возразила, что в «Нобиле-колледже-рагацце» готовят не моряков, а жен для аристократов, выйдя из образа скромницы и немало разозлив капитаншу. Та сообщила, чем именно, по ее мнению, занимаются жены, и изгнала Паолу из классной комнаты.

Занятно, но ненавидящим взглядом изгнанница одарила именно меня, обернувшись от двери. Меня! Которая сидела ниже травы тише воды и только сочувственно вздыхала. Ну, может, подмигнула и показала язык, но разве способна невинная гримаска вызвать столь откровенную злобу?

На уроке хозяйственной арифметики новенькая попыталась блеснуть, продемонстрировав способность справляться в уме с большими числами. Но так как задание заключалось в сведении баланса прибыли и расходов, рисовка была лишней. Я царапала цифры на бумаге, зато не забыла вычесть из суммы нововведенный налог за уборку мусора, чем заслужила похвалу пожилой донны Дундели.

– Вы станете хорошей супругой любому аквадоратскому купцу, синьорина Филомена, – сказала она, – приумножающей семейные богатства.

Карла со своего места изобразила бесшумные аплодисменты в мою сторону.

К последнему уроку в школу вернулся маэстро Калявани. Разбившись на пары, мы кружились в танцевальной зале под присмотром синьоры Грацио, дамы выдающихся внешних качеств и бурного балетного прошлого. В партнерши мне досталась крошечная Лили По, в первые же минуты сбившаяся с шага.