Опоздание на пять минут
Шрифт:
Элли ушла, прежде чем он мог ответить, но она знала, что он не сдастся так легко. Она слишком хорошо его знала.
Плечи Седрика напряглись, он вошел в музей и решил выпить бокал, чтобы немного расслабиться. Как по волшебству, перед ним появился официант с подносом белого и красного вина.
– Вина? – спросил официант. – У нас есть Шардоне и Каберне.
– Отлично, – ответил Седрик. – Каберне, пожалуйста.
Официант вручил ему бокал.
– Каберне.
Седрик глотнул и попытался расслабиться.
– Вы посмотрите,
– Я не мог это пропустить, – сказал Седрик, разглядывая одежду Джулио.
Джулио поднял бровь.
– Тебе нравится то, что ты видишь?
Седрик смеялся.
– Просто восхищаюсь твоей одеждой. У тебя когда–нибудь была простая одежда?
– Никогда. Я всегда одеваюсь так, чтобы произвести впечатление. Даже когда я голый, я ношу галстук–бабочку.– Джулио подмигнул.
Седрик кивнул, не зная, как ответить.
– А кто нет? – Он оглянулся вокруг музея. – Как проходит сбор средств?
Джулио нахмурился.
– Не очень хорошо.
Этого ответа Седрик не ожидал. Он снова осмотрел музей.
– А выглядит неплохо.
– Ой! – сказал Джулио, прикрыв губы пальцами. – Я думал, ты говоришь о сборе средств Элли.
– Разве это не одно и то же?
– Да и нет.
Седрик нахмурился.
– Я запутался.
Джулио оглянулся и приблизился к Седрику. Он сжал его руку.
– Я не должен ничего говорить, но …
– Просто скажи.
Джулио пожал плечами.
– Ладно, вот в чем дело, банановая кожура. У Элли сейчас небольшая проблема. Вообще–то, большая проблема. Она нуждается в существенном пожертвовании в ближайшие тридцать минут, или она не получит повышение. Конец истории.
Седрик покачал головой, как будто пытался вытряхнуть из ушей воду.
– Не понимаю.
Джулио громко вздохнул.
– Ладно, послушай меня очень внимательно. Вы, может, пьяны, но я думаю, что вы сможете помочь ей. Элли соревнуется с другой женщиной, чтобы ее повысили на должность Пегги, так как Пегги уходит на пенсию. Пока понимаешь, суперзвезда?
– Да.
– Хорошо. Элли и Маргарет одинаково квалифицированы. Итак, мозги в районном отделении подумали, что будет умно – кучка идиотов, как по мне – отдать работу человеку, который соберет больше всего денег на благотворительность. Маргарет Россвуд собрала больше денег, чем Элли, так что Элли нужно большое пожертвование и быстро … или она не получит работу. Понятно, сеньор?
Седрик все понял. Ему нужно было помочь Элли.
– Да.
– Хороший мальчик. Конечно, вы знаете, деньги идут на ремонт в детской зоне.
Седрик кивнул и достал чековую книжку; он принес ее на случай, если захочет сделать ставку на что–то на негласном аукционе, но это было еще лучше. Он написал чек, сложил его пополам и протянул Джулио.
– Это анонимное пожертвование.
– Конечно, спасибо. Элли удивительная и заслуживает лучшего.
– Я согласен, – сказал Седрик, улыбаясь. – Ой, подожди! Седрик открыл свой бумажник и вынул чек от Михаила и Вероники и еще от Люси и Сэм. – Еще два я забыл.
– Ты
– Я же говорил, что это анонимно.
– Я никому не говорил.
– Но ты посмотрел туда.
– Кто–то должен посмотреть на это, плюс, когда я отдам его Пегги, она увидит твое имя на чеке. Я ничего не могу поделать.
– Угу.
Седрик испытывал беспокойство. Он сделал глубокий вдох, глотнул вина, а потом прошел в первый выставочный зал, где было выставлено «Паломничество» Энни Лейбовиц. Он узнал имя фотографа и вспомнил, что видел документальный фильм о её жизни на телевидении.
– Теперь я знаю, где я видел это имя, – сказал мужской голос за Седриком.
Седрик обернулся и увидел пожилого человека с добрым лицом и густыми седыми волосами. Он выглядел элегантно в своем сером шерстяном пиджаке. Седрик посмотрел на ботинки, и они заставили его улыбнуться. Мужчина указал на фото и продолжил:
– Этот фотограф сделала фотографии некоторых известнейших знаменитостей мира для журнала «Rolling Stone» еще в семидесятых годах. Ее самый известный снимок, попавший на обложку журнала, был с голым Джоном Ленноном, обнимающим полностью одетую жену Йоко Оно. К сожалению, Джон Леннон был застрелен спустя несколько часов после этой фотосессии.
– Это печально, – сказал Седрик.
Мужчина согласно кивнул.
– Похоже, она хотела пойти в совершенно другом направлении с этими фотографиями.
На фотографиях изображены личные вещи известных исторических деятелей, которые мисс Лейбовиц сфотографировала в путешествии по Соединенным Штатам и Великобритании между 2009 и 2011 годами. Седрик глотнул вина, глядя на фотографию дивана Зигмунда Фрейда.
– Да, – сказал Седрик. – Этот диван хороший.
– Должно быть, я что–то упускаю. – Мужчина разглядывал картину дивана. – Они называют это искусством, – он сделал глоток фруктового напитка и кивнул.
– Но вы видели, кому принадлежит диван? – спросил Седрик.
– Нет. – Мужчина наклонился и попытался прочитать информацию под фотографией, но слова были слишком малы. Он достал из кармана очки, надел их, прочитал таблички, кивнул, а потом снял очки и сунул их обратно в карман пиджака.
– Это меняет ваше мнение о фото? – спросил Седрик. – Теперь это искусство?
– Хм. – Мужчина почесал подбородок. – Возможно, – он дольше смотрел на фотографию. – Да, да. Думаю, я понял. Когда вы знаете, кто владеет диваном, ваше воображение начинает работать. Очень умно. Ваш разум начинает блуждать, представляя, как выглядела остальная часть комнаты, сколько людей сидело на том диване, и существует ли диван сегодня. И … может, какова была жизнь в те времена. Думаю, можно даже представить себя на диване, если захотеть. Это было бы весело, не так ли?