Опоздать вовремя
Шрифт:
– Ладно, съем и с удовольствием, хотя что-то мне подсказывает…
– У меня две новости, и обе плохие, – перебила Катя, закуривая.
Принесли кофе и блинчики.
– Тогда у нас нет выбора?
– Есть. Одна плохая для тебя, вторая для меня.
– Тебе какая больше нравится? – Соня попробовала блинчики. – М-м-м… Как же вкусно их здесь готовят! Слушай, давай они обе подождут, а я поем с удовольствием. А ты чего себе не взяла?
Катя оглядела себя.
– Да я уже две порции слопала… Неделю держалась на этой диете… Мрак… Особенно
– Ну и ладно, – Соня продолжала наслаждаться вкусной едой и хорошим кофе, – раз одну неделю продержалась, значит потом продержишься и две, и три.
– Зачем? – Катя выпустила дым и смяла сигарету.
– Здрасьте, приплыли. Кать, чего, опять загул благоверного?
– Хуже! Это же просто смешно!
– По тебе не скажешь, что ты веселишься…
– Вот именно. Короче, все как бы хорошо. Даже очень. Макс вернулся в семью, а там его никто не ждал!
– О как! А дети?
– Так дети особенно! Мишка еще ничего, он же вообще пофигист, ему лишь бы не приставали с книгами и английским…
– Что, Макс с Пушкиным пристает? Не верю! – Соня отодвинула тарелку.
– Да не в этом дело. Ну, первую неделю он рано домой приходил, но мы все болели, простыли, когда ездили в гости на яхте кататься… Как-то никто не придал этому значения, ну, мне приятно было… А теперь все поправились и папа вечером дома. Пытается общаться. И у нас у всех ничего не получается! Дети жалуются мне, особенно Степа… Макс тоже все мне высказывает – не так воспитала…
– Неожиданно.
– Да, – кивнула Катя и вдруг выпалила, – Алексей сказал, что тебя директором не сделают.
Соня вздрогнула дважды. От имени «Алексей» и от «не сделают», Катя виновато опустила голову.
– Вообще-то я не должна была тебе этого говорить, – продолжила она, – но мне погано на душе, от того, что я в курсе, а ты – нет.
– Причем здесь Алексей?
У Сони затренькал мобильный звонком чужака.
– Алло? Да. Добрый. Нет, еще не прочитала. – Соня сердито мяла сигарету в пепельнице. – Я вам позвоню сама, когда буду готова. Удачи!
– Как то ты быстро нажала отбой! Сережа что ли?
– Нет, он по-другому поет. Его звонок «вечной любовью» играет.
– Хорошо сказала, – Катя явно вздохнула облегченно, выпалив всю информацию. Соня сосредоточенно молчала. Достала сигарету, хотела закурить, но передумала. Пауза была ей не нужна.
– Я ведь чувствовала, что что-то не так… А каким боком Алексей к издательскому делу? Он же доктор?
– У него дядьку в алмазном бизнесе грохнули. Он все унаследовал, из той игры вышел. Потом пришел к Максу, спросил, что там у тебя за заварушка, можно ли встрять, чтобы дать тебе шанс… Дальше он оказался среди акционеров… С тобой другой человек общался…
– То есть вы все были в курсе? – Соня покачала головой, привычно потерла лицо. – Ой! Кать, я глаза размазала?
– Есть немного…
– Вот извиняться тебе не за что… Это был классный период. Я почти почувствовала себя взрослой и независимой… – Соня задумчиво смотрела на мобильник. – Сейчас я, знаешь, о чем думаю? Как бы его обозвать… У нас автор сегодня жаловаться пришел. А ко мне в кабинет вперся гнусный мальчик, типа консультант по бизнесу… Я все время чувствовала, что-то не так… Не так…
– Ну, может, все утрясется? – Катя виновато смотрела на Соню…
– У-тря-сет-ся, – Соня глубоко вздохнула, – нет, Кать. Тут, видимо, что-то другое начинается… Елки! Так иногда хочется не верить своим предчувствиям… Вот я ночью вчера проснулась и подумала – надо же, как все оказалось просто. Надо было перестать стараться кому-то угождать, надо было начать жить отдельно от мамы и… И тут я вскочила, потому что мне стало страшно, потому что я поняла, что все вовсе не просто и… И что это – только начало!
– Соня, ты меня пугаешь!
– Да вроде как сама боюсь!
Снова зазвонил мобильный.
– Да! – Соня сразу говорила раздраженно. – Нет, я не дома и еще не начала читать. Слушайте, займитесь делом, пишите дальше! Насколько я помню наши требования – объем произведения от 18 авторских листов, а вы еще и пяти не сделали, судя по толщине папки. Еще раз повторяю, я сама вам позвоню!
– Кто это тебя так достает?
– Да какое-то молодое дарование, явно блатное… И явно наглое до умопомрачения. Ладно, фиг с ним… Слушай, у меня и с Настькой сейчас трудновато. С деньгами полегче стало… Так она теперь требует купить ей барабанную установку… Она мечтает быть звездой, они с девочками собираются создать группу… Дело за малым – за барабанами… Я должна ей помочь. Она именно так и заявляет… Любые попытки с ней поговорить кончаются обвинением меня в том, что я просто в нее не верю. Не хочу, чтобы она стала богатой и знаменитой…
– Не знала, что она у тебя на барабанах играет.
– В том то и дело, что не играет… Пока… Но поскольку с голосом и слухом у нас некоторые проблемы, то она решила, что проще всего ей будет играть на барабанах… Конечно, если вспомнить готство, резаные вены и поедание таблеток упаковками, я должна радоваться: позитивная смена интересов произошла… Да, мы с ней сегодня хорошо поговорили о радости… Даже не поругались… Слушай, Кать, попроси счет, пойдем на улицу. Мне душно, вернее, мне здесь тесно. Я тебя подожду.
Соня схватила сумку и пошла к выходу. Мобильный остался на столе. И тут же зазвонил мелодией «вечной любви» в исполнении Азнавура.
«А ведь он ей сейчас очень нужен, – подумала Катя, – только не в свободное от жены и работы время, а по-настоящему… Эх…» Она сбросила звонок, расплатилась. Надо было ждать сдачу. Катя думала, что Соня обидится, будет переживать, как жить дальше, а такое впечатление, что есть нечто более важное, что ее действительно волнует и о чем она не говорит.
Когда Катя вышла, Соня ежилась на улице.