Опричник
Шрифт:
Еще до отъезда я запретил валить все крупные деревья, что были вне зоны будущего затопления, в том числе и выше по течению Выксунки. В субботу утром, когда народ отдыхал от работ, я услышал отчетливый звук топора в южной стороне. С толмачом и дюжиной стрельцов мы пошли на звук. Ходить по лесу тихо стрельцы не особо умели -- ломились как кабаны, но, тем не менее, нам удалось подобраться незаметно. Источником шума был мужичок, долбивший приличного размера дерево. Услышав шаги он обернулся и увидев нас попытался спуститься вниз и утечь, но десяток разом вскинутых стволов заставили бросить его топор и покорно ждать своей участи.
Велел Заболоцкому расспросить пленника, кто таков и что тут делает. К моему удивлению оказалось,
Мужика, представившегося как Кежеватонь Овтай, мы отпустили, и об инциденте фактически забыли, а меньше чем через неделю, когда я с молотобойцами ковал уже, черт знает, какую по счету лопату из очередной крицы, он пришел сам и приволок с собой улей. Вместе с ним был молодой мордвин, судя по чертам явно близкий родственник, который и помогал ему переть это чудо. Юноша оказался сыном, это стало ясно, как только он назвал себя. Как оказалось именно Овтайтонь Тумай, и делал улей, выслушав наказ отца. Переврал бортник мои слова капитально, да и парень понял все по-своему.
Вместо горизонтального улья он сделал вертикальный, и соответственно рамки оказались узкие и вертикальные. В верхнюю, довольно массивную планку крепились две более тонкие боковые, согнутых внизу и скрепленных деревянным крючком. Никакой вощины не было, хотя сделано все было толково. Не знай, я местных реалий, решил бы, что тут работал грамотный студент второкурсник, обучающийся на инженера-конструктора. Все сделано просто и очень технологично для имеющегося в наличии более чем скромного инструмента. По следам обработки заметно, что обошлись лишь топором, ножом да буравчиком. А вот с наружи выглядело все это пень пнем: пройдешь мимо в десяти шагах и не заметишь.
Я подозвал Заболоцкого, и пока Сенька переводил наш с Овтаем разговор, заметил, что Тумай с интересом поглядывает на откованные еще с вечера топоры, которые два плотника насаживали на рукояти и, особенно на железные лопаты. Такой момент упускать не следовало, и я предложил ему поработать у меня некоторое время в учениках. По-русски он говорил плохо, но мое предложение понял скорее по жестам, чем, по словам и вопросительно посмотрел на отца. Тот почесал затылок и поинтересовался условиями. Мелочиться я не стал и положил на первое время два рубля в год, причем на моем корме, да в придачу пять четвертей ржи для его семьи в качестве компенсации за работника. Судя по тому, насколько быстро и не раздумывая, мой собеседник дал согласие, условия на его взгляд были очень щедрыми[18].
...
Через несколько дней к нам опять пожаловали гости. На это раз отец Тумая пришел не один, а с парой односельчан. Интересовали их лопаты, косы и топоры. Припомнив те цены, что видел в Москве в кузнечных рядах, скинул цену за топор до алтына с денгой и полушкой, а за лопаты попросил три алтына, на две денги дороже, чем хотели за них московские кузнецы. Уж больно там много ковки. По поводу кос развел руками: пока не ковал и сколько на них уйдет времени, не знаю. Овтай торговался не долго, и скорее для приличия, чем ради выгоды, потому как максимум чего он добился, так это скидки полушку с топора, и то исключительно потому, что заказал три десятка.
Едва я закончил с бортником, как на меня насели двое остальных. Эти оказались прожженными торгашами, но это им не особо помогло: кивнув на Тумая, я попросил толмача растолковать, мол, видите, чей сын ковать помогает? Вот его отцу и цена ниже, а когда своих чад в учение приведете, тогда и поговорим, только цена для Овтая все одно хоть на полушку, но ниже будет, как для первого.
Проводив гостей, я закончил работу и, прихватив с собой, отправился в очередной раз осматривать строительство плотины. На данный момент четверть объема работ уже была выполнена, и по моим расчетам выходило, что плотину мы закончим не позднее второй трети сентября. С одной стороны это радовало, но с другой стало ясно, что в первоначальных расчетах я ошибся, и если бы не нанятые в Нижнем Новгороде работники, до холодов могли бы и не успеть. Кроме того, часть работников пришлось отрядить на сенокос, и на расчистку вырубленных делянок под посев озимой ржи, а так же на сбор лекарственных трав и корней, в первую очередь девясила, на который у меня были особые планы. Оставшуюся после ошкуривания бревен кору и обрубленные сучья так же собирали, чтобы пережечь их позже и внести перед посевом в землю. Дерн со склона холма частично использовали для увеличения плодородного слоя, частично оставили для будущих огородов внутри ограды.
...
В пятницу пожаловали прежние спутники Овтая -- мордовские купцы, и привели троих великовозрастных чад мне на обучение. Попытку заикнуться о заказе я пресек, сказав, что об этом речи вести рано -- пусть сначала ученики покажут свое усердие и мастерство, а в конце месяца приходите. На первые несколько дней я отдал их в полное распоряжение Тумаю, чтобы тот научил их элементарным вещам, которые уже знал, а потом и сам занялся их обучением. К концу недели стало понятно, что как минимум от двоих хоть какой-то толк будет. Одного, самого бестолкового и ленивого, отослал обратно.
К середине августа мы полностью обеспечили себя топорами и шанцевым инструментом, сковали несколько лемехов и даже успели выполнить заказ бортника. Кстати, пахать по старинке, тягая одиночный плуг за впряженным в ярмо быком, я посчитал несусветной глупость -- незачем отвлекать столько народу от дела. Посему сделали сразу многолемеховые, благо тяглового скота у нас было в избытке, легкий супесчаный грунт позволял избавиться от пней и крупных корней срубленных деревьев. Испытывали их по несколько раз в день в течение почти целой недели, устраняли недостатки и снова испытывали. В итоге в субботу, четырнадцатого числа, под вечер этот кошмар благополучно закончился, и я признал нашу работу годной в дело.
Плуги получились удобные, с регулируемой высотой вспашки и съемными отвалами, потому как не было у меня уверенности стоит ли тут пахать с оборотом пласта. К тому же секции крепились так, чтобы можно было менять ширину рядов. Попробуем разные варианты, а потом посмотрим, где урожай больше снимем.
Начало сева, после совета со сведущими в этом деле местными старожилами из Мурома наметили на понедельник, шестнадцатое августа. Для озимых выбрали несколько мест, в том числе и те где рос донник, зеленую массу которого мы закладывали в селитряницы, утепляя их съемными соломенными матами и прикрывая сверху колотыми пополам бревнами для защиты от избыточной влаги. Заодно рожь и на месте будущих огородов посадили, чтобы подавить сорняки. Конечно, ее мощная корневая система может доставить проблемы, но копать-то мы и не будем: просто насыплем сверху слой земли с перепревшим навозом и вызревшим компостом, благо этого добра у нас к весне будет в достатке. А пока из удобрений, внесли только отходы, оставшиеся от выжигания древесного угля. Свои овощи под рукой милое дело. Они хоть и стоят буквально копейки, но мотаться за ними в Муром откровенно далековато.