Опричнина. От Ивана Грозного до Путина
Шрифт:
Французский историк де Ту, вообще благосклонно относившийся к Ивану Грозному, тем не менее говорит (и сталинский историк Р. Ю. Виппер его цитирует): «Вся страна по Днепру до Чернигова и по Двине до Старицы, края Новгородский и Ладожский были совершенно разорены. Царь потерял более 300 тысяч человек, около 40 тысяч были уведены в плен. Эти потери обратили области Великих Лук, Заволочья, Новгорода и Пскова в пустыню…» [893] А. Поссевино также указывает на «ровные поля и молодые леса, которые повсюду выросли» на месте, где раньше жили люди [894] .
893
Виппер Р. Ю. Указ. соч. С. 175.
894
Поссевино А.
Уже говорилось, что утверждение А. Янова о 800 тыс. русских, уведенных в плен крымчаками в результате набега 1571 г. [895] , отдает сильным преувеличением, но если и не 800, а 80, то все равно счет идет на многие тысячи и десятки, а иногда и сотни тысяч… Так, 80 тысяч жертв татарского набега 1571 г., по Н. И. Костомарову, вполне укладываются в 300 тысяч общих военных потерь по де Ту. Но это – только внешние потери. А сколько было внутренних – всех этих «Еремеек» и «Мелентеек», которых «лук пограбили опричники, скотину засекли, а сам с женой и детьми с голоду мертв (или «безвестно пропал»)…»? Бог весть?
895
Янов А. Л. Европейское столетие России. С. 87–88.
Это все – деревня. Что касается города, то, например, население Москвы за 1520–1581 гг. сократилось более чем втрое – со 100 до 30 тыс. [896] . В Новгородской земле население к 1580 г. уменьшилось на 7%, в самом Новгороде – на 20% (с учетом того, что нам уже известно, эти цифры отдают преуменьшением, если население Новгорода действительно насчитывало не 30, а 100 тыс. чел. – то сильным преувеличением; впрочем, Новгород хоть крымский хан не сжигал. – Д. В.) [897] . Правда, К. Валишевский говорит, что и при боярском правлении (1538–1547) «города пустели, кто мог, спасался бегством» [898] , но в это плохо верится, с учетом того, что, как мы видели в начале книги, вплоть до последней трети XVI в. страна находилась на экономическом подъеме.
896
Валишевский К. Иван Грозный. С. 16; Скрынников Р. Г. Иван Грозный. С. 326.
897
Мадариага И. де. Указ. соч. С. 456.
898
Валишевский К. Иван Грозный. С. 139.
Углич, Дмитров и многие другие города стояли обугленные и пустые, в Можайске было 89% пустых дворов, в Коломне – 92%. [899] В Устюжне-Железнопольской в 1567 г. 40 лавок принадлежало «лутчим» людям, 40 – «середним» и 44 – «молодшим» (очевидно, разделение имело место по степени состоятельности владельцев), в 1597 же году (т. е. через 13 лет после смерти Грозного, когда страна, как мы далее увидим, несколько оправилась после опричного погрома и стабилизировалась), «лутчих» торговцев в этом городе не оставалось вовсе, а «середних» было меньше десяти [900] .
899
История СССР под ред. В. В. Мавродина. С. 227.
900
Заозерская Е. И. У истоков крупного производства в русской промышленности XV–XVII веков. М., 1970. С. 220.
Интересно свидетельство некоего аббата Пиотровского, участника польской осады Пскова (напомню – единственного города, не пострадавшего или почти не пострадавшего от Опричнины): «Большой город, напоминающий Париж» [901] . Ну, Париж не Париж – население французской столицы уже тогда насчитывало 300 тыс. чел., но все же это свидетельство резко контрастирует со всеми без исключения свидетельствами, русскими и иностранными, о состоянии прочих «градов и весей» России последних лет правления Грозного. А. Поссевино тоже в беседе с Иваном Грозным называет Псков «лучшим из твоих городов» [902] .
901
Мадариага И. де. Указ. соч. С. 447.
902
Курукин В. И. Указ. соч. С. 154.
Упадок
903
Костомаров Н. И. Указ. соч. С. 463.
В целом, по некоторым данным, население Центральной России за счет уничтоженных и бежавших (бежали, помимо Литвы, также на Волгу, на Дон, в Приуралье и т. д.) уменьшилось с 1550-х по 1580-е гг. на 25% [904] , как это произошло и при Петре I, только при Петре – за 35 с лишним лет, при Грозном же – за 20–25. Выше я уже говорил о Сталине как все же самом гуманном из трех «великих душегубов» нашей истории. И действительно, с 1917 по 1953 г., т. е. за период, примерно такой же, как самостоятельное правление Ивана Грозного и Петра I (1547–1584 и 1689–1725 гг. соответственно), население России, несмотря на многомиллионные репрессии, все же выросло примерно на 20% (со 160 млн до 190 с небольшим). В общем, похоже на то, что в процентах от количества подданных и пропорционально срокам террористического правления Иван Грозный тем или иным способом «извел» больше народу, чем Петр I, Ленин и Сталин, вместе взятые.
904
Буровский А. М. Указ. соч. С. 177–178.
Разорение было таково, что, по свидетельству посетившего страну в 1588–1589 гг. англичанина Дж. Флетчера, «все должно было окончиться не иначе, как всеобщим восстанием». Ну, или гражданской войной, которая «должна успокоить чувство смертельной ненависти, так взволновавшее страну из-за порочной политики и тиранической практики Ивана Грозного» [905] . Это «всеобщее восстание или гражданская война», вошедшее в историю как Смута, и разразилось 15 лет спустя…
Интересно, что королева Елизавета, дорожившая отношениями с Москвой (хотя бы потому, что правитель Годунов, уничтожив завещание Грозного, не превратил страну в вотчину ее врагов – Габсбургов…), запретила книгу Флетчера. Да-да, в те времена (и еще сто лет потом) и в свободной Англии была цензура. А в России книга Флетчера, кстати, еще и в царствование Николая I была запрещена, и за попытку ее издать инициировавшего это издание профессора лишили кафедры в университете (1845 г.) [906] .
905
Флетчер Дж. Указ. соч. С. 34.
906
Валишевский К. Смутное время. С. 24.
В России прекратился процесс урбанизации, люди бежали из городов – и это притом что в деревне в 1581 г. был отменен крестьянский переход в Юрьев день, чем положено начало закрепощению крестьян. Правда, Р. Г. Скрынников указывает, что отмена Юрьева дня реально последовала лишь в 1590-х гг., в царствование Федора, однако ясно ведь, что одно дело – запретить переходы крестьян царским указом, а другое – реально обеспечить выполнение последнего. Сначала надо было переписать крестьян и закрепить их за владельцами; лишь в Новгородской земле это успели проделать еще при жизни Ивана Грозного, в 1582–1584 гг., что и понятно: в Новгородской земле после всех опричных погромов было меньше всего вотчинной и больше всего помещичьей земли, поэтому с нее и начали.
А завершено было закрепощение крестьян – да, к 1597 г.; при этом по грамотам времен Федора Иоанновича прикрепление крестьян к земле носило «временный» характер [907] ; но ведь и, скажем, советская система прописки более 40 лет (1932–1974) считалась «временной» и лишь потом стала постоянной. Начал же процесс закрепощения крестьян – Иван Грозный указом 1581 года!
При этом, как мы видели выше, и торговля сельскохозяйственной продукцией упала в разы, а то и на порядки; надо думать, в городских отраслях экономики (ремесло и первые зачатки промышленности), где, как уже говорилось, было резко ослаблено мелкотоварное производство, составлявшее основу тогдашней экономики, ситуация была еще хуже…
907
Скрынников Р. Г. Иван Грозный. С. 371–377.