Опрокинутая реальность
Шрифт:
— Не сомневаюсь, — ответил Дронго, — скажите, где вы живете?
— На Садово-Кудринской. — Кобаев назвал номер своего дома.
— Мы подъедем ровно через полчаса, — сказал Дронго, взглянув на часы, — не выходите раньше времени, — снова напомнил он.
— На Садово-Кудринскую, — бросил водителю Дронго. Через считанные минуты они были на месте.
— Будь осторожен, — попросил Дронго, обращаясь к Леониду, — и не нужно быть героем. Если увидишь что-нибудь подозрительное, сразу зови меня. Кобаев выйдет через пятнадцать минут. Нам нужно быть готовым к любым неожиданностям.
Они вышли из машины.
Кружков прошел в конец двора, перекрывая выход из него. Минуты тянулись мучительно долго. Наконец дверь открылась и… вышла женщина. Она оглянулась по сторонам и пошла к выходу со двора. Дронго провожал ее внимательным взглядом. Почему женщина уходит одна в двенадцать часов ночи? Куда она идет? Дронго поднял свой аппарат, набирая номер мобильного телефона Кружкова.
— Леня, — тихо сказал он, — ты видишь женщину, которая идет прямо на тебя?
— Вижу, конечно.
— Останови под любым предлогом и попроси документы. Но будь очень осторожен. Убийцей не обязательно должен быть мужчина.
— Все понял.
Кружков шагнул к уходившей женщине.
— Извините, — громко сказал он. Женщина обернулась и побежала. Леонид бросился следом за ней.
— Вот это номер, — удивился Дронго, глядя в сторону убегавшей пары.
Дверь вновь открылась, и вышел Кобаев. Он был высокого роста, в белой куртке, в кепке. Дронго узнал его по фотографии, которую нашел у Мальгасарова. Дронго шагнул к нему.
— Это я звонил вам, — сообщил он Кобаеву, — добрый вечер.
— Добрый вечер, — кивнул Кобаев, — на всякий случай хочу вас предупредить, что я вооружен. У меня есть официальное разрешение на ношение оружия, — он держал руки в глубоких карманах куртки.
— Очень хорошо. Давайте поговорим, — предложил Дронго, показывая на скамейки, стоявшие во дворе.
— А где ваша машина? — недоверчиво спросил Кобаев.
— На улице, перед домом, — сказал Дронго, и в этот момент послышался женский крик. Кобаев вздрогнул, обернулся.
Женщина, которую догнал Кружков, кричала так громко, что могла разбудить жильцов дома. Опешивший Леонид отпрянул. Женщина перестала кричать и пошла в сторону станции метро. Редкие прохожие оборачивались в ее сторону.
Дронго сел на скамью.
Опасливо покосившись на него, Кобаев сел рядом, не вынимая рук из карманов.
— Что вам нужно? — поинтересовался он. — К чему такая срочность?
— Вы слышали про убийство Аллы?
— Да, конечно. Такое несчастье. Говорят, что похороны пока не разрешает проводить прокуратура. Они затребовали тело к себе. Но все друзья Салима обязательно приедут на похороны.
— Вчера убили еще и Мальгасарова, — сообщил Дронго.
— Что? — изумился Кобаев. — Как это убили? Его тоже задушили? Не представляю человека, который мог бы задушить Мальгасарова. Вы вообще его видели? Его нелегко было убить.
— Его застрелили, — пояснил Дронго, — и мне казалось, что вы были с ним знакомы.
— Я был членом клуба «Орфей», — кивнул Кобаев, — но нас не связывали дружеские
— Вы были акционером компании «Прометей», — напомнил Дронго, — к вам не обращались с просьбой продать свои акции?
Кобаев достал сигарету, закурил. Потом пожал плечами и ответил:
— Эльзе я, конечно, ничего не сказал. Я продал свои пять процентов акций, — Кобаев тяжело вздохнул, — я знаю, что это в какой-то мере предательство. Салим не хотел отдавать свои акции ОНК. Но меня вынудили. И потом позвонил Матвей. Мне пришлось это сделать.
— Как это вынудили? — разозлился Дронго. — Вы же богатый человек. Говорят, что у вас два пивоваренных завода. Кто мог вас вынудить?
— В нашей стране чем богаче человек, тем более он зависим, — философски заметил Кобаев, — у бедного ничего нельзя отнять, кроме его жизни. А у меня тысячи людей на производстве, сложные отношения с налоговыми органами, ревизорами, банками, Министерством финансов, даже санитарной инспекцией, даже пожарной охраной. Всем нужно платить взятки и всех нужно ублажать, чтобы выжить. Вы хотите, чтобы я вам рассказывал подробности? Как работать в этих условиях? На меня легко надавить, господин Дронго.
— Кто это сделал?
— Мне звонили достаточно серьезные люди. Мне сделали предложение, от которого я не мог отказаться. Мне очень популярно объяснили, что именно я должен сделать. Если бы я отказался продать свои акции ОНК, то на моих заводах нашли бы столько нарушений, что их сразу бы закрыли и не открыли через тысячу лет. При желании это нетрудно.
— И вы сдались? — понял Дронго.
— Что значит сдался? — невесело усмехнулся Кобаев. — Когда вам приставляют пистолет к виску и предлагают выбирать. Жизнь или кошелек. В данном случае это было одно и то же. Или мои заводы, в которые я вложил всю свою жизнь и все свои деньги. Или пять процентов акций компании, которая находилась на грани банкротства. Я выбрал свои заводы и отдал акции, за которые мне, кстати, заплатили очень неплохую цену. Я понимаю, что это взятка. Взятка за отказ от моей дружбы с Салимом, от собственных принципов. Но у меня не было другого выхода. Кроме того, у меня трое внуков. Я хочу увидеть, как они вырастут.
— Кто вам звонил? — печально спросил Дронго.
— Очень серьезный человек, чтобы я мог верно принять решение.
— Сушков? — спросил Дронго. Кобаев выбросил одну сигарету, вытащил другую.
— Это вы назвали его имя, — сказал он после недолгого колебания. — Я вам ничего не говорил.
— И здесь вы боитесь, — покачал головой Дронго.
— А вы не боитесь? — неожиданно спросил Кобаев. — Вы ведь знаете, чем кончил Салим. Он пытался найти деньги по другим каналам и даже получил часть необходимой суммы, но его убили.
— От кого он получил деньги?
— Вы не знаете, у кого бывают деньги? Либо у государственных воров, либо у бандитов. Государственные воры были против. Значит, он брал деньги у бандитов. И хватит об этом. Больше я вам ничего не скажу.
— Все ясно, — Дронго поднялся со скамьи, — извините, что побеспокоил вас так поздно.
— Думаете, что я подлец? — неожиданно спросил Кобаев.
— Нет, не думаю, — честно ответил Дронго, — есть люди, которые не ломаются. Но таких единицы. А остальных трудно винить…