Опрокинутый купол
Шрифт:
– Кто ж даст денег на такое?
Мэтр благодушно рассмеялся. Неизвестно, заметил ли он, что ученика сжигал изнутри совсем иной огонь. Тот, правда, усиленно изображал равнодушие и некую разморенную лень, свойственную «юным дарованиям»… Ну да именно под такой маской они в большинстве и скрывают возникшее вдруг влечение.
– Ну, я, пожалуй, пойду, – сказал Глеб, вставая. – Спасибо, кофе был великолепен.
– Это Алечка делает по какому-то своему рецепту.
Она тоже встала, закинула руки за спину, перехватывая белые волосы черной бархатной ленточкой.
– Я
– Я вам признателен, – проговорил Глеб.
– За что?
– За этот вечер. Всеволод Янович уверен, что я будущий гений, а я обыкновенный шалопай, мечтающий удрать с уроков.
– Ну уж?
– Серьезно. Заумные разговоры о Феллини и Эйзенштейне у меня уже в печенках. Она рассмеялась.
– Я не подозревала, что вы такой.
– Какой?
– Я думала, вы в очках, потертых джинсах, нескладный и нахальный. И все ждала, когда же вы прольете кофе на скатерть.
С ней было очень приятно идти под руку. Он вдруг остановился, прервав себя на какой-то полуфразе, обернулся к ней и внимательно посмотрел в глаза.
– Не могу отделаться от чувства, что я знаю вас давным-давно. Точнее, знал когда-то. Звучит банально, но…
– Я тоже, – призналась она. – Я поняла это, как только вы вошли. И с того момента силюсь вспомнить, где, когда… Нет, не могу.
Круг странствий – бесконечный пруд с белой беседкой и бездействующей, но белоснежной (в упрек недоверчивым иностранцам) церковкой, крошечными посольствами в переулках, стремящихся остановить время, узкие дорожки, по которым гоняли малолетние «рокеры» и старушки прогуливали своих шпицев, декадентский дом с целым вернисажем мемориальных табличек – благополучно завершился у станции метро.
– Я тебя еще увижу? – спросила она.
– Конечно. Мне еще учиться целый год, если не выпрут.
– А потом?
– А потом я напишу сценарий гениального фильма и приглашу тебя на главную роль.
– Кого же я буду играть?
– Древнерусскую княгиню, – не задумываясь ответил он, увлекая ее в какой-то свой, неведомый мир. Только представь: зима, санный след по замерзшей реке, и прекрасная всадница на серой лошади, в развевающемся плаще…
– Разве княгиня может скакать на лошади?
– Ты будешь не просто княгиней – ты будешь правительницей града Житнева, города-легенды… И потом, ты торопишься предупредить своего любимого о том, что враги устроили на него засаду.
– Болтун, – ласково сказала она, приподнялась на цыпочки и поцеловала его в щеку. – Я никогда не слышала о таком городе. Что с ним стало?
По моему мнению, Глеб был удивительно беспечен и это меня злило. Две стрелы, билась в голове мысль. Две стрелы, два промаха. Откуда ждать третью?
По какой-то странной ассоциации вспомнился черный кот, который жил в квартире Бронцева (понятие что за колдун без черного кота?). Он пришел с улицы, открыл лапой дверь на кухне. Поэтому Марк не обратил внимания на скрип… Однако Ермашина клянется, что захлопнула замок…
– Меньше слушай старую дуру, – буркнул Глеб.
– Почему «старую дуру»?
– А, для меня все женщины
– Возможно, – задумчиво сказал я. – Но она произвела впечатление очень здравомыслящей…
Глеб махнул рукой.
– Все равно это ничего не дает. Или Бронцев впустил убийцу, или у того был свой ключ. Мы с тобой отвлеклись.
– Нет, нет. Я чувствую: это звенья одной цепи. То есть нападение на тебя и убийство экстрасенса. – Я помолчал, пытаясь вновь сосредоточиться, но мелькнувшая было искорка поманила издалека и погасла. – Что-то тебе, братец, известно такое… О чем сам, наверное, не догадываешься. А Марк извлек это из твоей памяти и записал на магнитофон.
– Однако убийца не унес «мою» кассету из квартиры.
– Значит, он унес «свою».
– Какой же выход?
– Ты снова должен вспомнить то, что вспомнил благодаря сеансу Бронцева, – решительно сказал я. – Мы найдем другого экстрасенса.
Глеб поежился.
– Страшно.
– Ничего, я буду рядом. Никто тебя не тронет.
– Я не о том. Понимаешь, если все это действительно связано с моими воспоминаниями о предыдущем воплощении, то существует одна причина, по которой меня хотят устранить.
– Какая?
– Восемь веков считалось, будто князь Олег указал татарам дорогу на Житнев (это подтверждает Кидекшская летопись). Но что, если все было не так? Вдруг Олега, говоря современным языком, подставили? Тогда, возможно, только я один знаю имя настоящего предателя.
– И что из этого? Срок давности давно вышел. Кто бы он ни был, кости его давно сгнили в земле.
Глеб как-то странно посмотрел на меня и произнес:
– Значит, не сгнили.
Он позвонил ей на следующий день. Они собирались встретиться на их излюбленном месте, у «Маяковки», и она хотела быть во всеоружии: с утра пробежалась по магазинам, час провела в парикмахерской.,. Как только она открыла дверь своей квартиры, зазвонил телефон. Она подошла и взяла трубку.
– Алло?
– Это я. Послушай, знаю, что ты огорчишься, но свидание, кажется, придется отменить
– Что случилось? Где ты сейчас?
– Лежу на кровати в общежитии.
– Ты заболел? – встревожилась она, услышав легкий хрип.
– На меня вчера напали какие-то идиоты.
– О боже! Кто, когда… Нет, подожди. Тебя ранили?
– Да нет, не беспокойся.
– Но ты лежишь…
– А, ерунда. Подвернул ногу, когда убегал. Боюсь упасть в твоих глазах, но драться я терпеть не могу.
Трубка в ее руке еще что-то объясняла и успокаивала, но голова уже была занята другим, более насущным: первым делом приготовить что-нибудь вкусное и принести в общежитие (чем может питаться молодой человек в подобном месте?!). Затем – согревающий компресс на ногу с целебной мазью (бабушкин рецепт), обезболивающее, аспирин от воспаления…
Едва переступив порог комнаты в общаге, она поняла, что растяжением голеностопа дело не ограничилось. Правый глаз Глеба совершенно заплыл, и кожа вокруг него сделалась желто-лиловой, набухшей. На руке чуть ниже локтя белела повязка.