Опрометчивые желания
Шрифт:
Как и в юности, он был на редкость ладно сложен: высокий, с широкими плечами и ровными ногами, крепкие руки опирались на трость. Дополняли образ заправского денди подстриженные усы, прямой нос с горбинкой и карие до черноты глаза.
— Надеюсь, сэр Алрой гостеприимнее своей собаки, — борясь с порывом броситься к другу с объятьями, ответил Энтони.
— Не знаю, прошло столько лет. Он мог затаить злобу на забывчивого друга, — уже вовсю похохатывая, сказал Алрой.
— Поверь, я бы так и не выбрался из поместья, если не имел к тебе дела.
Энтони
— Так и знал, что выманить тебя из берлоги могут лишь две вещи: нужда и жажда путешествий!
— Ты прав. Кстати, прошлым летом я был в Петербурге, посетил Эрмитаж, ярмарку… Впрочем, думаю, не стоит джентльменам обсуждать подробности путешествий в холле под собачье скуление, — Энтони многозначительно приподнял правую бровь.
— Надо же так забыться! — хлопая себя по лбу, воскликнул друг. — Чего доброго, по старой доброй Британии поползут слухи, что сэр Шелди-Стоун потерял всякое приличие, едва завидел того, с кем штурмовал бордели!
Энтони смутился от подобных напоминаний. Эти позорные визиты в публичный дом он считал грязным пятном на репутации. Оказывается, Алрой считал иначе. И это насторожило. Он всматривался в знакомое лицо и понимал, что что-то изменилось в нем. То ли морщины, пролегшие у губ и глаз, то ли цепкий взгляд.
— Ты забыл добавить «младший», — вспоминая давнюю шутку, произнес он.
— Не забыл, — резко посерьезнев, ответил Алрой. — Просто, несколько месяцев назад я стал единственным сэром Шелди-Стоуном. Отец умер от сифилиса.
— Прости, я не знал, — сожалея, что ляпнул лишнего, сказал Энтони.
— Ничего. Он не был святошей, поэтому вполне заслужил сгнить заживо в полном одиночестве. А ты… Никто не станет винить вас, мистер Джортан, что судьба друга мало интересовала вас все эти годы. Впрочем, стоит пройти в гостиную и обсудить ваше дело.
Не дожидаясь ответа, Алрой направился к той комнате, из которой вышел пару минут назад. Он хлопнул себя по правой ноге, и верещавший всё это время пудель, победоносно задрав хвост, поспешил следом за ним. Энтони тоже не стал отставать.
Глава 6
Еще более просторная, чем холл, комната, пестрела роскошью пополам с атрибутами обыденной жизни: картины известных художников с лондонскими пейзажами в багетах, мраморная статуя, изображавшая прикрытую до бедер нимфу, свежие цветы в простых глиняных горшках, деревянные табуреты и рядом с ними — мягкие кресла с лакированными подлокотниками. Что удивило, так это часы: массивный шкаф с крутящимися за стеклом шестеренками. В верхней его части красовался циферблат, а в нижней — марионетки. Деревянный Казанова в клетчатом плаще со шпагой поворачивался то к полицейским с дубинками, то к дамам с ажурными зонтиками.
— Присаживайся, — Алрой сделал приглашающий
Энтони тоже не стал выделяться. Правда, жесткое дерево не шло ни в какое сравнение даже с гостиничным стулом, который он опробовал едва зайдя в номер.
— Я, правда, стыжусь, что не заезжал, — глядя другу в глаза, искренне произнес Энтони. — Понимаю — письма не заменят живого общения, но ты ни разу не ответил. Это дало повод предположить, что судьба старого друга не так уж и интересна тебе.
— Письма? — брови Алроя взлетели на лоб. А потом он огласил комнату раскатистым смехом. — Надеюсь, ты не высылал в них денег. Боюсь, они послужили кому-то растопкой камина. По крайне мере, я не получил ни одного.
— Как?! — Энтони вскочил с места. — Ни одного?!
— Ни единой строчки, — ответил друг, поглаживая присмиревшего пуделя, устроившегося у его ног. — Надеюсь, ты не доверил их своим теткам.
Знал друг или нет, но он попал прямо в яблочко. Энтони вновь присел на табурет.
— Им я доверял больше, чем почтовой службе, — пробормотал он рассеянно.
Сейчас Энтони корил себя за беспечность. Чего еще стоило ждать от опекавших репутацию семьи теток? Конечно, связь пусть и с богатым и знатным, но беспутным другом, им не нравилась. Но чтобы дойти до кражи писем — а иначе не назовешь?! Нет! Он был о них лучшего мнения.
— Думаю, ты слишком плохо знаешь этих премилейших дам. Стоит только послушать, что они болтают о тебе в среде высшего света, чтобы спустить с порога первую же, посмевшую явиться в поместье.
— Оставим их, — Энтони махнул рукой. Какими бы ни были тетки, перемывать им кости ему не хотелось. — Лучше расскажи, как живешь. Я смотрю — у тебя ремонт в правом флигеле.
Алрой поморщился, словно съел что-то кислое.
— Не совсем так. Мать настояла, чтобы я заколотил башню, где доживал дни отец. Она словно с цепи сорвалась после его смерти — таскается по балам, сплетничает с торговками на базаре и водит в дом всякое отродье!
Он отвернулся, словно хотел скрыть досаду, а потом звонко крикнул:
— Дрю! Дрю! Гнилой пень, где тебя носит?!
В дверях тут же показался недавний дворецкий с подносом, на котором дымился кофе и манили ванильным ароматом свежие булочки.
— Я здесь, сэр. Прошу прощения, но кухарка наотрез отказалась подавать гостю сырую выпечку.
От Энтони не скрылось, как Арой одобрительно кивнул. Похоже, это их манера общения: хозяин злится и сорит ругательствами, а слуга достойно отвечает, не забыв при этом кольнуть острым словом.
Дворецкий подошел к круглому столу из мореного дуба, поставил на него поднос и по очереди перенес на лакированную поверхность чашки. Энтони оценил тонкий фарфор с легким голубым рисунком. Да и аромат черного напитка напомнил, что близится время ужина. Стоило поторопиться, иначе Мари останется голодной до завтрашнего утра. Мысль о ней согрела душу, улыбка сама собой наползла на лицо, и вместе с тем, напомнила о деле, ради которого он, собственно, пришел.