Оптимистический финал
Шрифт:
— Я занимался искусством не более, чем этот парень два столетия назад.
— О, эта та самая картина, раму от которой хочет иметь Клайв? Красивая рама, правда? Когда ее очистят, она будет прекрасно выглядеть.
Саймон дотронулся до тусклой позолоты.
— Здесь есть несколько испорченных фрагментов, которые можно восстановить. У Клайва есть смышленый мастер, он все сделает. Затем в раму вставят хорошую картину и дорого ее продадут. Вы же знаете, как люди помешаны на подлинном антиквариате, старинных монетах и прочих вещах.
— Вы их часто находите?
— Такие старые, как эта, не часто. Я приобрел ее на аукционе вчера в одном доме. Сама картина абсолютно не имеет ценности.
— Но иногда вы можете найти подлинник старого мастера.
— Вряд ли. Не в наш коммерческий век. Большинство людей знают, сколько стоит их состояние, до последнего пенни. А Клайв слишком практичен, чтобы предаваться несбыточным мечтам. Вы возвращаетесь домой? Можно я пройдусь с вами?
— Эта улица слишком людная.
— Я называю это скрытым согласием. А вы действительно похожи на ангела. Вы разрешите Гансу написать ваш портрет?
Мег посмотрела на спутника в замешательстве.
— Почему возникают все эти разговоры, из-за желания Ганса написать мой портрет? Сначала Клайв, потом Луиза, потом Дженни, а теперь вы. По-моему, он самый избалованный художник в Англии. Особенно при том, что он таковым не является.
И опять Мег увидела задумчивость в глазах Саймона.
— Позировать Гансу. Это может стать очень интересным экспериментом. — Он остановился и, казалось, собирался сказать что-то еще, но передумал. Мгновение спустя он произнес: — Не позволяйте Гансу особенно восхищаться вами.
— Восхищаться?
— Простите меня. Не возмущайтесь, пожалуйста. Вы ведь не Дженни Хауэрд.
— Дженни влюблена в него, — жестко ответила Мег.
— Да, — согласился Саймон опять со странной осторожностью. — Это облегчает Гансу жизнь. И еще одно: если вы все-таки согласитесь позировать, дайте мне знать об этом.
— Зачем?
— Верите вы или нет, но меня интересует, чем вы занимаетесь. Вы не возражаете?
— Это все? Вы тоже думаете, что Ганс совершает какое-то преступление? — Мег говорила весело и была поражена горячностью его ответа.
— Неужели вы думаете, что я позволю вам попасть в настоящую беду?
Забытая теплота шевельнулась в Мег. Какое дело было до нее этому молодому человеку?
— Здесь все говорят загадками. Но это местечко так мало, что вы и так скоро услышите, чем я занимаюсь.
Они шли вниз по узенькой улочке, на которой жил Ганс. У Мег было желание рассказать Саймону о кошке, запертой в комнате мисс Берт, но она упустила момент. Вообще, происшествие казалось ей очень незначительным. К тому же, в окне мисс Берт наверху горел свет. Она, должно быть, вернулась, чтобы покормить и приласкать кошку.
Уже темнело, когда они свернули на тропинку, ведущую к дому Клайва на окраине деревни. Саймон начал расспрашивать Мег
— Скажите мне, не говоря о ее изменившейся внешности, вы все еще надеялись, что Луиза была той девушкой, которую вы встречали в Италии?
— Я не знаю, могла ли она ею быть? Она это отрицает. С чего бы ей лгать?
— А вы довольны, что она не Анжелика, или как там ее звали?
— Анжелика, — заколебалась Мег. — Да, довольна. Какой смысл Луизе скрывать что-то?
— Кто знает? — ответил Саймон.
— Луиза говорит на хорошем английском, а Анжелика его почти не знала. К тому же Анжелика была во Флоренции, а Луиза приехала из Рима.
— Так нам сказали, — заметил Саймон с прежней рассудительностью. — У Анжелики были какие-нибудь особенности?
— Не думаю. Я не очень хорошо ее знала. Я провела на вилле всего одну ночь и по большей части разговаривала с бабушкой. Но должна признаться, что это очень странно…
— Что?
— Что они обе вышли замуж за англичан.
— Впечатлительные англичане! Ну что же, теперь у вас есть возможность познакомиться с Луизой поближе, раз она дома. Если, конечно, позволит Клайв.
— Конечно позволит. Он хочет, чтобы я разговаривала с Луизой и пыталась поднять ей настроение.
— Я просто подумал, что он может загрузить вас печатной работой, — мягко заметил Саймон.
— Откуда в вас столько сарказма по отношению к Клайву? — требовательно спросила Мег.
— Зачем вам вообще думать о нем? — ответил Саймон вопросом на вопрос. — Расскажите мне о себе. Где ваша семья? Как они вас любят?
— У меня брат в Индии, а отец живет в отеле в Торки.
— У вас есть любовник?
— Какое вам дело?
— Думаю, большое. Хочу я того или нет, — он взял руку Мег в свою. Из голоса исчезла дерзость, и на мгновение он крепко сжал ее руку. Мег увидела над собой его грубоватое и доброе лицо. — Я могу вам понадобиться, Мег. Запомните это. Но, по крайней мере… — неожиданно он беззаботно расхохотался, — теперь я понимаю, почему вы согласились поехать с Клайвом. Вы были совсем не так наивны, правда? Вы хотели вырваться из своего прошлого. Мудрая девушка. Вы выбрали верный путь.
— К Клайву, — подчеркнула Мег.
— О, мы сумеем с ним справиться.
Мег собиралась позвонить в дверь дома Клайва, когда увидела, что та не заперта. Она толкнула дверь, приглашая Саймона внести картину. Свет не был зажжен. Пока Мег искала выключатель в еще незнакомом доме, из кабинета донесся голос Клайва. Она замешкалась, думая, что у того посетитель, но потом поняла, что он разговаривает по телефону.
— Ты чертов дурень! — прорычал резкий голос. — Дурак! Что на тебя нашло? Да, я думаю, мне надо приехать, черт бы тебя взял!