Опустевшее сердце. Как пережить потерю ребенка
Шрифт:
Самое важное, что вы должны делать – заботиться о своем теле. Пожалуйста, организуйте для себя самое комфортное место для сна, самое вкусное питание, пейте и старайтесь соблюдать здоровый график для физического состояния. Если вам на это не хватает сил, привлекайте близких или друзей, этим они окажут наилучшую поддержку. Пусть рядом будут люди, которые достаточно устойчивы эмоционально, не подбадривая вас и не вытягивая из грусти. Найти психолога, который профессионально поддержит в проживании кризиса, также будет весьма полезно.
Если вы находитесь в стадии, когда уже достаточно устойчивы, то предлагаю вам сделать шаг назад и побыть немного рядом с собой в прошлом. Вспомните момент, когда вы узнали о том, что случилось с вашим ребенком. Воспроизведите ощущения: что было вокруг, кто был рядом, как осознавалась эта информация?
Ответьте
– Какое самое яркое чувство накрыло вас? Была ли у вас возможность выразить его?
– Какой импульс вы проявили или удержали? Как ваше тело может реализовать этот импульс сейчас?
– Какие слова вам хочется сказать себе той, что только потеряла малыша? Представьте себя нынешнюю рядом, что вы сделаете для себя в прошлом?
Я говорю: «Тебе так больно, ты была не готова к такому исходу. Мне так горько, что ты сейчас проживаешь это. Это несправедливо, мне очень жаль, я знаю, что это очень сложно. Я плачу вместе с тобой, я горюю. Обнимаю тебя крепко, качаю, глажу. Это больно, но я люблю тебя и я рядом».
Глава 2. Роды малыша, которого уже нет или скоро не станет.
Моя дочь мертва, и я должна родить ее естественным путем. Все девять месяцев я предвкушала день нашей встречи. Неделю я готовилась к госпитализации, представляя, как все пройдет. И сегодня я рожу настоящую девочку, только эти роды будут отличаться от обычных. Я понимаю это в тот момент, когда со слезами достаю из сумок подгузники и средства для малышки. Теперь каждая мысль и каждое действие вызывает слезы. В сумке лежит наш сертификат на партнёрские роды, и договор в роддом. Я не хочу даже думать о том, что останусь сейчас со всем этим одна. Мне нужен муж рядом! Мне необходимо знать, что в этом мире остается что-то важное для меня, я должна увидеть причину жить дальше.
Мы пробуем узнать, действует ли наш договор в ситуации с родами после потери. Персонал смотрит на нас странно, округляя и, в тоже время, пряча взгляд. Кажется, что все окружающие хотят держаться от нас подальше. Хотя, возможно, это всего лишь мое восприятие: я сама хотела бы оказаться как можно дальше от этой заплаканной женщины, в самом нарядном платье для беременных, излучающей муки. Но… сегодня она – это я.
Некоторые медсестры пробуют поддержать: «Ну-ну, успокойся, милая, родишь быстренько и поедешь домой». Врачи успокаивают: «Через год вернетесь, и все будет хорошо»! Простите… но я вам не верю! Я иду рожать мертвую дочь, которой 40 недель я шептала нежности и купила самую красивую коляску! Ничего и никогда в моей жизни не будет хорошо, весь этот чертов мир с его миллионами удовольствий не сможет перевесить мою потерю. Внутри меня агония: я кричу, вою и прыгаю со скалы в бездну. Внешне я киваю врачам и уточняю, какие действия нам нужно совершить дальше? Иногда замечаю, как пожар в сердце отступает, возникает предельная ясность и четкость сознания. Я максимально собрана, иду в кабинет, готовлюсь к проколу пузыря. Врач, который производит процедуру, говорит, что вод почти нет. Куда же они делись, еще в пятницу, три дня назад, на УЗИ все было идеально!?
Мы с мужем поднимаемся в родзал, на стенах орхидеи и нежно зеленая краска. Фитбол возле кровати, много оборудования. Это место я изучила вдоль и поперек на видео других женщин. Теперь я одна из них, я пришла рожать. Только все будет иначе. Лампа возле весов-люльки не горит, ведь нашу дочь не нужно согревать на взвешивании. И буквально все предметы в этом зале тычут в мою рану: “Ты не испытаешь тут радости, ты выйдешь отсюда с пустыми руками”.
Я лежу в ожидании схваток, глядя в одну точку. Муж рядом белый, как медицинский костюм, который ему выдали. Раз в 10 минут мы синхронно начинаем плакать, рыдаем в голос, а потом шутим черные шутки, будто это сценарий абсурдного и глупого фильма, а не наша реальная жизнь. Мы много говорим, бесконечно перебираем в памяти все, что было накануне. Могли ли мы заметить, успеть, среагировать раньше? В этом потоке слов важны только наши эмоции: вина, гнев, боль, шок, снова вина и боль. Я не могу вспомнить этот диалог, только эпизоды где одно смешивается с другим. Но я не помню в жизни большей благодарности и любви к мужу, вспоминая, как он тогда слился со мной и просто отдал часть души, чтобы я физически и сердцем ощущала, что я не одна.
В какой-то момент приходит мама мужа, она работает в этой же больнице. Всю беременность я протестовала, и боялась, как бы она не пришла в родзал. И вот она тут, плачет и иногда невпопад рассказывает новости
После прокола пузыря проходит несколько часов, схватки еле ощутимы и процесс раскрытия решают запускать медикаментозно. Обычно для этого используют окситоцин, и я знаю, когда он сработает – будет больно. Капельница дает эффект буквально за 30 минут. Теперь я – женщина, которая чувствует, что такое схватки. Планы прыгать на фитболе или смотреть фильмы отменяются. Я не могу сфокусироваться на чем-то, кроме боли. Хотя, куда больнее с каждой схваткой ощущать дикость происходящего. Это похоже на разлом во вселенной. Будто в 5 утра случилось нарушение, и мы попали в зазеркалье. Тут все так же, так как мы ожидали, но при этом все совсем по-другому: я скоро рожу мертвого ребенка.
Врач заходит раз в час проверить раскрытие и мое состояние. Он сразу предупредил, что мне не нужно терпеть сильную боль, как только станет непереносимо, он сделают анестезию. Рисков в нашем случае для ребенка нет, а значит нужно думать только о себе. Только это невозможно. Каждое мгновение родов я думала о ней, о девочке, которая появится, и с которой я никогда не познакомлюсь. Есть малая часть сознания, какая-то очень взрослая часть меня, которая сосредоточена на процессе родов и заботе о себе. Я правильно дышу, знаю, что важно спать в промежутках между схватками, я зову доктора, когда боль становится на 10 баллов. К сожалению, анестезия сработала настолько эффективно, что, кроме снижения боли, я теряю чувствительность тела. Не чувствую ног и бедер, не могу пошевелить мышцами на лице, будто после заморозки. Муж и свекровь в панике, доктора совещаются. Как лучше поступить, готова ли я к родам, смогу ли тужиться, не ощущая вообще ничего?
Я лежу на кровати, и во мне соединились две совершенно противоположные половины. Одна безразлично размышляет о том, что это, возможно, еще и мой день смерти. Другая сфокусировалась на важности команд врача и делает все, чтобы выжить и родить без осложнений. Меня переносят на кресло, и я успеваю много раз прошептать мужу «только не смотри, только не смотри, любимый». Что я имею в виду? Я не знаю. Чего боюсь больше: того, что он увидит такой меня, или нашу мертвую девочку? Меня накрывает ужас от того, что я увижу ее сама. Я словно по тоннелю двигаюсь на голос доктора, теперь уже все не важно, он говорит, как и когда дышать, объясняет, что происходит, а я просто выполняю. Я слушаю и иду за ним, с силой до боли сжимая руку мужа. Я не одна, я смогу сделать это, я была готова к родам от начала и до конца. Муж крепко держит мою руку, и мне этого достаточно. Я хочу отдать весь страх ему и просто делать свое дело – то, что заложено природой. С удивлением вспоминаю, что мне было не так больно, как я фантазировала. Я родила без особых осложнений, в понятном течении этого процесса. Оказалось, я была готова даже к таким непростым родам. Все прошло идеально, если говорить именно про физиологический аспект. Но идеальные роды, конечно, не заканчиваются тишиной…
Муж плакал и шептал, что я – герой. Позже, вспоминая это мгновение, меня сильнее всего впечатлила извращенная реализация моих мечтаний: мне так хотелось держать мужа за руку и слышать эти слова в момент, когда вырвется первый крик нашей девочки, но… было тихо. Хотя на самом деле нет, ведь в зале было два доктора, две медсестры, мама мужа, и все выполняли какие-то задачи, переговариваясь и решая вопросы.
Знаете, чего я боялась больше всего, встречаясь на сессии с моим психотерапевтом за несколько недель до родов? Не боли, не возможных неожиданностей, а увидеть дочь в смазке, синенькой и ощутить отвращение. Мне было так страшно, что я не полюблю ее, что возьму на руки, а она меня разочарует. Когда я поняла, что этого всего не будет с живым ребенком, но может случиться с мертвым, я испугалась в тысячу раз сильнее. Я точно-точно решила не смотреть на нее, и рожала, зажмурив глаза. Я не хотела сохранить последнее воспоминание о ней с омерзением. Я решила, что представлю ее, и этого будет достаточно. Однако, когда моя девочка родилась, ее проносили за кресло, что-то внутри меня заставило открыть глаза, и на секунду я увидела ее личико. Я не видела малышки красивее! У нее были темные густые волосы и очень аккуратный носик. Это была лишь секундная встреча, но я так рада, что успела увидеть ее настоящую. В 16:39 родилась наша дочь, вес 3170, рост 53 см. Девочка, которая родилась мертвой. Сегодня, когда я почти не могу воспроизвести в памяти это личико, я точно знаю, что у меня была прекрасная дочь, я ощутила, что не могла ее не полюбить с первого взгляда.