Опустошение
Шрифт:
У меня создалось впечатление, что ему не хотелось прикасаться ко мне, как недавно, когда мы уезжали из Сент-Бернадетт, так как сейчас он держал руки прижатыми к бокам.
Через двадцать минут мы с Ремингтоном уже были в парке Тюильри и шли по дорожке, обсаженной деревьями с обеих сторон. В руках Ремингтон держал пакет, в котором был упакован наш ланч. Красно-оранжевые листья хрустели под ногами, пока мы шли к свободной скамейке возле фонтана. Был прекрасный день, и я была рада, что он предложил поесть не в ресторане. Я пока не уверена, что готова находиться в тесном помещении
Он вручил мне пакет с ланчем, а сам направился к знаменитому восьмиугольному фонтану за стульями. Принес три стула и поставил напротив меня. Затем забрал у меня пакет и разложил еду на одном из сидений, пока я стояла рядом и наслаждалась видом того, как он сервировал наш ланч.
— У меня получается? — задал вопрос Ремингтон как только мы сели. Он наклонился вперед, упираясь локтями в колени.
— Хмм, давай-ка посмотрим. Я сижу в одном из самых красивых мест в мире, и ты угощаешь меня. Пока все идет хорошо. Ты заработал положительные очки,— я улыбнулась, и положила кусочек курицы-гриль в рот, затем немного запеченных овощей. — Пока ты кормишь меня, мы будем друзьями.
Он рассмеялся и его взгляд задержался на моих губах на мгновение дольше, чем следовало, затем он перевел его на еду.
— Я, несомненно, запомню это, Селена.
И вот оно снова. То, как он произносит мое имя. Эта его интонация на последних слогах моего имени. Его колено коснулось моего, и хотя нас разделяла ткань одежды, это не избавило меня от дрожи, которая спустилась от живота вниз и обосновалась между бедер. Было в нем что-то безумно возбуждающее. Всего один его взгляд или прикосновение, и я уже чувствую желание. Я была далека от этого шутливого флирта в течение долгого времени. Мы с Джеймсом были вместе еще со старших классов школы, и я никогда не встречалась ни с кем кроме него. Я не приняла этот момент во внимание, когда решила не раздумывая отправиться на свидание.
Мой желудок сжался, и я поерзала на стуле. Что если я сказала что-то не так? Но я взрослая одинокая женщина, у которой чертовски долго не было секса, и которая хочет развлечься.
Мы ели в тишине, периодически нарушая ее вопросами и ответами на них. Я рассказала ему, как хорошо проводила время в Париже, когда была популярной моделью. Мы поговорили об Адриане, удачно избегая темы о его матери.
Ремингтон рассказал, что Адриан посещает дошкольное учреждение здесь в Париже и в Провансе, в зависимости от того, где он находится на неделе. И каждый месяц одну неделю он проводит с бабушкой. Я наблюдала за Ремингтоном, зачарованная тем, как смягчалось его лицо всякий раз, когда речь заходила о сыне.
— Эндрю сказал мне, что ты художник. Кто же тебя вдохновляет?
В его глазах загорелся огонек. Он сделал глоток вина из своего пластикового стаканчика и поставил его обратно на стул.
— Караваджо.
Я, должно быть, выглядела растерянно, потому что он вытащил из кармана свой телефон и, нажав несколько кнопок на экране, вручил его мне. Он продолжал говорить, не отрывая от меня взгляд, заставляя чувствовать себя в центре его внимания, так что в итоге я окончательно забыла, где нахожусь.
Господи, этот мужчина такой хороший
Я вернула ему телефон и отвела взгляд, неожиданно почувствовав, словно он может заглянуть внутрь меня и увидеть, что там происходит. Как так вышло, что моя защита начала рушиться, а сердце снова начало болеть при мысли об очаровательном сынишке Ремингтона. Неожиданно боль потери, которую я уже давно не ощущала, сильно ударила по мне. Месяцы терапии не помогли притупить ее. Она всегда была там, медленно кипятилась под поверхностью, ожидая, когда же ее выпустят. И бац!
Часто моргая, я отложила пластиковые столовые приборы на бумажную тарелку и, схватив стакан с вином, сделала несколько больших глотков, надеясь, что это поможет стереть боль, скручивающую мои внутренности.
— Селена?
Я не могла поднять голову. Боже мой, я не могла. Если бы я сделала это, я бы точно разрыдалась.
Ох! Как же я ненавидела моменты, когда случалось подобное. Резкие смены настроения у меня случались крайне редко, но все же случались.
Сильные пальцы обхватили мой подбородок и деликатно приподняли его. К моим глазам приблизились живые зеленые глаза, потемневшие от волнения. Его способность понимать меня была почти пугающей.
— Я слишком быстро выпила вино,— объяснила я, смеясь и аккуратно вытирая слезы с уголков моих глаз.
— Вино, да? — он недоверчиво склонил голову набок, и мне захотелось спрятаться от его изучающего взгляда.
Что-то завибрировало неподалеку, и я потянулась за своей сумочкой, надеясь сменить тему, но Ремингтон убрал руку с моего подбородка и вытащил телефон из кармана брюк.
— Мама.
Выражение его лица немного смягчилось, пока он слушал собеседника на другом конце линии. Разговор продолжался, переключаясь с английского на французский и обратно. Ремингтон выглядел счастливым, иногда посмеиваясь над тем, что говорила ему его мать.
— Я сейчас обедаю. Давай я перезвоню тебе позже, когда буду дома?
Он откинулся на спинку стула, его глаза встретились с моими.
— Да, мама, с женщиной. Ее зовут Селена, — пауза, затем… — да… нет, ты не можешь поговорить с ней... Да, не вовремя.
Он закатил глаза, и вдруг показался мне совсем мальчишкой, полным жизни.
Несколько минут спустя он закончил разговор, убрал телефон в карман и, взъерошив волосы, оставил руку на затылке.
— Мамочка замучила вопросами? — поддразнила я.
Он усмехнулся.
— Она уже некоторое время подталкивает меня к тому, чтобы я нашел себе кого-нибудь. Когда моя мать слышит, что я обедаю с женщиной, ее воображение делает десятиметровый скачок вперед, и она уже видит, как я надеваю кольцо на палец.
Я рассмеялась. Это был совершенно не тот Ремингтон, которого я встретила вначале, скорее тот, о котором мне рассказывал Эндрю.
— Ты вообще ни с кем не встречаешься? Где мать Адриана? — я сдержалась и не стала задавать последний вопрос. Мы так хорошо проводили время, и мне не хотелось портить настроение подобными вопросами.