Опустошение
Шрифт:
Илза была рада нашему очередному приезду. Их дочь, Арина, подросла, ей уже исполнилось два года. Она смешно называла мою жену «Эя», и Элла с удовольствием играла с ней.
Артем сильно изменился, он не был так доброжелателен ко мне, как раньше, и похоже, был уверен, что балласт в моем лице не нужен его бизнесу. Кроме того, он действительно перестал бывать в Москве, основные проекты теперь реализовывались в Литве.
Артем купил новую квартиру в современном доме в конце улицы Ленина, в нее они недавно переехали после
Артем собирался 19 августа улететь в Канаду, поэтому за оставшиеся две недели он должен был успеть решить все вопросы.
Я был приятно удивлен, когда Артем пригласил меня съездить с ним в Вильнюс, где у него были важные переговоры.
– Литовцы – нормальные ребята, как и эстонцы, – рассуждал Артем, – наших всех скоро выкупят с потрохами.
– Наших – это латышей? – интересовался я.
– Ну а кого же еще? – ответил он. – Ваши-то только пирамиды строить мастера, вспомни «Тристар»: организовали кидалово, за счет новых денег расплачивались с теми, кто стоял в очереди первым. А все, кто в декабре переводил, – все потеряли.
– Я же тебе еще в октябре это говорил, – сказал я.
– С головой у тебя все нормально. С другим местом проблемы, – пошутил Артем, но, вспомнив о том, что Элла в машине, решил не развивать тему.
Мы неслись на его «Мерседесе-190» со скоростью, примерно соответствующей номеру модели. Артем пространно рассуждал о проблемах, связанных с финансовым бизнесом.
– Ну, судя по машине, за эти полгода были не только неудачи, – начал я.
– Нет. Машина с ноябрьской сделки куплена. Ждал три месяца. В январе из Бундеса пригнали. В этом году – первая серьезная сделка.
Артем сказал, что сейчас проект намного серьезней продуман.
– Все рычаги воздействия у меня. Западники – тоже мои. Кредит я уже почти получил. А идея за основу взята октябрьская, но только без «Тристара».
– Борис с тобой? – спросил я.
– Конечно, такие дела в одиночку не делают. У нас команда. Я тебя познакомлю с Натаном, а Игоря ты еще со времен компьютерных приставок должен помнить, – ответил Артем.
– Только Сэма не хватает, – пошутил я, – с его «Бриками».
– Сэма я через две недели увижу, – ответил Артем, – надеюсь, он уже разорился на своих бетономешалках.
Я понимал, сколько потерял из-за своего ноябрьского турне, и за то, что я сейчас «не в теме», винить надо было только себя.
При подъезде к Вильнюсу Артем сбросил скорость и пристегнулся.
– Литовцы лютуют, – сказал он.
– Сколько времени мы здесь пробудем?
– В пять часов встречаемся у машины; если меня не будет,
Вильнюс мне очень понравился, несмотря на то что времени оценить город почти не было.
Хотя, на мой взгляд, Вильнюс не такой яркий, как Рига или Таллин, но Кафедральная площадь с собором, улица Великая с часовней Аушрос Вартай и Замковая гора с башней Гедиминаса стоили отдельной поездки в этот прекрасный город.
Посмотрев на город с обзорной площадки, откуда открывается великолепная панорама Старого города и долины реки Нярис, в пять мы были уже у машины.
– На этот раз все должно пройти нормально, – сказал Артем. – Ну так с чем ты пожаловал?
Дождавшись своего часа, я рассказал Артему о своей идее – еще до отъезда в Ригу я составил все расчеты и был готов ответить на любые вопросы. Артем внимательно слушал меня.
– Сколько ты планируешь поднять на этом? – начал Артем.
– Не меньше пятисот тысяч, без налогов, но с учетом процентов по кредиту.
– Ясно. Пятьдесят пять копеек с вложенного рубля, а за какой срок?
– За полгода примерно.
– Ну вот смотри. Я за два месяца удваиваю сумму. Зачем мне вкладывать деньги в твой невыгодный проект?
– Он рентабельный, просто не такой, как твой.
– Знаешь о понятии «абсолютная эффективность»? Допустим, у тебя есть миллион и ты, сидя над нефтяным слоем в Техасе, вкладываешь деньги не в вышки, а, скажем в лесопилку на Аляске. Нефть даст через год три миллиона, а лесопилка сто тысяч. При этом лесопилка будет прибыльной.
– Наверно, не учтены коммерческие риски. Я слышал, что мексиканские банки платят по вкладам почти восемьдесят процентов годовых, а, например, швейцарские только четыре. Все дело в рисках. Наверно, твоя финансовая схема – более рисковое предприятие, чем мои учебники.
– Ты тоже никакие риски не учел, например авторские права. Что, если весь твой тираж засудит разработчик курса?
– Маловероятно. Кому интересно, что в далекой России происходит.
– Сделаем так, оставь все у меня. Я покажу Натану, он пересчитает. Если он скажет, что ты не сделал никаких ошибок, и у меня все пойдет по плану – я в доле с тобой поучаствую. Записывать кассеты будем на рижской «Мелодии», для такого и латышские кассеты подойдут.
– А когда ты решишь?
– Когда вернусь из Канады, где-то в начале сентября.
Через два дня мы с Эллой уехали домой, а 18 августа утром раздался звонок. Артем попросил взять в офисе его знакомых конверт с документами и прилететь с ними в Ригу. Документы ему понадобились срочно до отъезда в Канаду.
Вечером 18 августа 1991 года Артем с Натаном встречали меня в аэропорту.
Натан оказался обладателем комической внешности: невысокого роста, с огненно-рыжими волосами и огромным животом. Портрет дополняли веснушки и борода.