Опустошенные души
Шрифт:
Идун бросилась бежать, ее босые ноги врезались в землю с такой силой, что весь холм задрожал под моими ботинками.
Каждый ее шаг был отмечен мерцающим отпечатком, а когда мое внимание приковалось к ним, из земли вырвались ярко-зеленые лианы. Ее путь прорезал линию между нашей группой. Фабиан, Чикоа и я были отрезаны от остальных наших друзей виноградными лозами, которые летели к нам, как орда разъяренных змей.
Я быстро попятилась, мое сердце колотилось от страха при мысли о том, что сделают эти лозы, если им удастся установить с нами контакт.
Джулиус добрался
Виноградные лозы расползались по земле, набирая скорость и устремляясь прямо к нам. Это было почти так, как если бы они могли видеть нас, и я без сомнения знала, что не хочу, чтобы они приближались ко мне. Они продолжали двигаться, извиваясь, как черви, выискивая нас, и я отшатнулась, когда одна из них метнулась к моим ногам.
Я рубанула Фурией лозу прежде, чем она успела коснуться меня, разрезав ее надвое. Но отрезанные части снова разделились, породив еще больше демонического растения, которое еще быстрее двинулось ко мне.
У меня перехватило дыхание, когда я перепрыгнула через одну лозу, а затем бросилась под другую.
Идун закричала от боли, и я повернулась на звук, мое сердце наполнилось надеждой, когда потекла золотая кровь, а Джулиус победоносно взревел. Магнар был в нескольких шагах позади него, стараясь избегать огромных ям в земле, которые появлялись повсюду вокруг него.
Идун ударила ногой, целясь в то место, откуда на нее напали, но Джулиус был недостаточно быстр, чтобы отойти в сторону. Ее нога ударила его в грудь, и он отлетел от нее.
Он кувыркнулся в воздухе, ударившись о землю на полпути вниз долины с такой силой, что в земле образовался кратер.
Магнар с вызовом взревел, когда его брат не смог подняться, и мое сердце заколотилось от паники.
Мы не можем этого сделать. Как мы могли подумать, что сможем? Кто мы такие, чтобы пытаться противостоять божеству?
Я тряхнула головой, отгоняя негативные мысли, прогоняя их воспоминаниями обо всем, что Идун сделала с нами. Она убила Майлза и Уоррена. Она должна была заплатить. И пришло время ей это сделать.
Мгновение бездействия дорого обошлось мне, и я закричала, когда одна из лоз сбила меня с ног.
Она поползла вверх по моей ноге, болезненно сжимая и продвигаясь дальше вдоль моего тела, словно обладала собственным разумом.
Я рубила ее, снова и снова отсекая золотые усики силой своего клинка. Каждый кусочек, который я отрезала, раскалывался надвое и рос вдвое быстрее, но хватка, которую он держал на мне, ослабевала.
Фурия шипел ободряющие слова в моей голове, крича мне продолжать бороться, несмотря ни на что. Клинок, казалось, жаждал отведать крови Идун с таким отчаянием, какого я никогда не испытывала к вампиру.
Скорми мне ее сердце!
Я слышала боевой клич Магнара и вопли Идун, но не могла поднять голову, чтобы посмотреть, что происходит.
Я рубила снова и снова, разрезая цепляющиеся лианы, пока, наконец, не освободилась от них. Я вскочила на ноги, облегченно дыша, повернулась и побежала к своей
Фабиан и Чикоа тоже были пойманы в их хватку, и я заколебалась, заметив, что они пытаются вырваться из нее.
— Просто убей эту суку! — Фабиан зарычал, заметив мою нерешительность. Он не хотел, чтобы я помогала ему — он хотел, чтобы я пошла за Идун.
Я кивнула, продолжая свою отчаянную попытку добраться до Монтаны. Если бы мне удалось добраться до нее и остальных, то, возможно, мы смогли бы совместными усилиями окончательно уничтожить это злобное божество. Пора было Идун узнать цену игры с нашими жизнями.
Л
озы схватили меня за руки, и я попытался подняться, борясь с их болезненной хваткой. Я заметил, как Магнар яростно замахнулся мечом на те, которые держали его за ноги, и ему удалось вырваться. Рядом со мной Монтана использовала свои клыки, чтобы вырваться из тех, что держали ее, и я подражал ей, поднимая виноградную лозу вокруг своей руки и разрывая ее клыками. Другая тут же схватила меня за ногу, и я закричал от ярости, изо всех сил пытаясь оторвать каждую из них от своего тела.
Смех Идун зазвенел в воздухе, и виноградные лозы упали на землю вокруг нас, сворачиваясь в тугие шары и превращаясь вместо этого в золотых змей. Я вскочил на ноги, схватив Монтану за руку в те короткие секунды, которые у нас были, чтобы сбежать, и притянул ее к себе.
Мы начали пинать и крушить черепа каждой гадюке, которая оказывалась поблизости. Их языки высунулись, когда головы устремились к нам. Змея укусила Монтану за ногу, и она закричала от боли. Я подтащил ее ближе, убивая укусившую ее змею резким ударом каблука.
— Эрик, убей ее, — пробормотала она, затем ее глаза стали пустыми, и она обмякла в моих объятиях. Я ахнул, отбиваясь от потока змей, которые пытались вонзить и в меня свои клыки, топча и топча их, пока отступал.
Я поднял Монтану на руки, чтобы уберечь ее от них, перепрыгнул через них и бросился прочь от места сражения, чтобы уложить ее в траве в сотне футов от места боя. Мое сердце сжалось, когда я посмотрел на ее неподвижную фигуру. Но здесь она была в безопасности, и я не мог оставить остальных сражаться с Идун в одиночку. Я сжал ее пальцы, и мое горло сжалось от эмоций.
— Я вернусь… — Я повернулся и умчался в битву, мое сердце разрывалось пополам. Мне нужно было защищать ее каждой частичкой своего существа, но единственный способ, которым я мог это сделать, — поставить эту сучку на колени.
Келли, Магнар и Кларисса были единственными, кто еще стоял на ногах, и я бросился к своей сестре, когда на нее набросились сразу четыре змеи. Она пинала их, отчаянно пытаясь отогнать, но прежде чем я добрался до нее, их клыки впились в ее кожу, и она рухнула на землю. Я раздавил тварей каблуком с рычанием гнева. Когда я убил их всех, я оттащил Клариссу от извивающейся в нашу сторону массы, уложил ее и встал перед ней, готовый сразиться с гадюками.