Опусы или опыты коловращения на двух континентах
Шрифт:
С этого времени я стал своего рода досто-примечательностью. Никто еще не помнит слу-чая, чтобы рядового - тем более, зеленого сала-гу, специально вызывали в Москву, в штаб окру-га.
Прошел еще месяц, и в июне семидесято-го года я опять в ВИИЯ. Я приехал поступать. Нас триста человек; из всех округов, флотов и родов войск. Даже внешне наша команда про-изводила сильное впечатление. По субботам мы строем ходили в Хлебниковские бани. Прохо-жие смотрели на диковинную колонну, открыв от изумления рты. И было от чего. Наверное со времен гражданской войны и батьки Махно ни-кто не видел такого военного коллектива. Вряд ли из
Вышагивают ребята из Туркестанского округа в тропических панамах и тяжелых бо-тинках. Рядом с ними моряки в блестящей па-радной форме и моряки в рабочих робах синего и белого цвета.
Вот десантник в голубом берете, а рядом топает морской пехотинец в черной, смахиваю-щей на эсэсовскую форме с вышитым на рукаве якорем. Их среди нас пятеро - здоровенные, мрачноватого вида детины. В качестве заверша-ющего штриха где-то в начале колонны парень из войск МВД в парадной милицейской форме.
Нас собрали за месяц до экзаменов, что-бы дать возможность подготовиться. С утра идут различные занятия. Многие ребята приеха-ли просто так, чтобы воспользоваться возмож-ностью вольготно пожить месяц в Москве, а потом благополучно завалить экзамен и вер-нуться в часть с приятными московскими вос-поминаниями. Житье вольное, настоящий рай для самовольщиков.
Тяжелее всего приходится морякам. Их просто раздевают. Нет-нет, речь вовсе не идет о деяниях, подпадающих под действие Уголовно-го Кодекса РСФСР. Просто парадную морскую форму легче всего превратить в гражданскую одежду.
Представьте себе такую картину. В ук-ромном уголке к ограде подходит бравый моряк с большой сумкой в руке. Оглядевшись по сто-ронам, мореплаватель лихо сигает через двух-метровый забор. Прямо на улице снимает фор-менку и бескозырку и прячет их в сумку. Вместо форменки на нем уже яркий свитер, извлечен-ный из той же сумки. Все, перед вами граждан-ский человек, может быть, даже, ударник произ-водства. Правда морские форменные брюки не имеют ширинки, но кто будет всматриваться на улице в ваши брюки, пытаясь определить, есть ли там такая интимная деталь?
Пора уже рассказать, что же такое ВИИЯ. Я лично встречал упоминание о ВИИЯ только в двух книгах. Одна из них называется "Гриф сек-ретности снят". Это воспоминания наших участ-ников войны на Ближнем Востоке. Там доволь-но часто упоминаются военные переводчики - выпускники и слушатели ВИИЯ. Но только упо-минаются. Более подробно о ВИИЯ пишет Вик-тор Суворов в книге Inside Soviet Military Intelligence. Как обычно бывает, если человек знает о чем-то понаслышке, он обязательно на-городит ахинеи. В частности, Суворов утверж-дает, что существовал особый порядок приема для детей высших чинов. По его словам, дети ге-нерал-полковников принимаются без экзаменов, дети генерал-лейтенантов - после поверхност-ного экзамена, а отпрысков жалких генерал-май-оров на экзаменах просто-напросто истязают, за-пугивают и стараются завалить. Это полная чушь. Экзамены сдавали все (ну, ладно, ладно – почти все). Тем более, что фактический вес па-паши часто определялся не воинским званием, а его
Как я уже говорил, ВИИЯ не значился в списке высших учебных заведений СССР. По своему статусу институт приравнивался к ака-демии. Это сразу поднимало нас на две головы над курсантами всех остальных военных учеб-ных заведений. Уже сам статус давал массу при-вилегий. Нас даже именовали не курсантами, а слушателями.
В ВИИЯ было четыре факультета – за-падный, восточный, спецпропаганды и заочный (третий и четвертый факультеты комплектова-лись только офицерами ). Кроме того, вокруг института было множество различных спецкур-сов, о которых я, опять-таки, не знаю ничего оп-ределенного.
Все пронизывала атмосфера необычности и некоторой таинственности. Например, я поня-тия не имею, кого же готовили на факультете спецпропаганды.
По территории института стадами бро-дили генералы и старшие офицеры, дамы в пол-ковничьих мундирах и другие интересные лич-ности. Офицеров было столько, что среди слу-шателей существовало негласное правило, со-гласно которому честь отдавали только генера-лам и офицерам от подполковника и выше. Как и в каждом правиле было свое исключение и здесь. Одного старшего лейтенанта приветство-вали обязательно и даже с энтузиазмом. Невни-мательному и забывчивому грозили два часа строевой подготовки на плацу в выходной день. Этот старший лейтенант был командиром ко-мендантской роты.
Раз уж мы заговорили об исключениях. Как-то в самом начале своего пребывания в ВИИЯ я заметил худого парня в гражданском, который чувствовал себя как дома и вел себя очень даже непринужденно. Я поинтересовался у старшекурсников, кто это такой.
– А это Ласло - наш пятый факультет.
–
Дальше выяснилось, что Ласло - сын ми-нистра обороны Венгрии. Он был единственным иностранцем в ВИИЯ, ходил в гражданском, плевал на всех и вся, и занимались с ним препо-даватели индивидуально.
Итак, довольно легко сдав вступительные экзамены, я оказался в числе ста человек, принятых в ВИИЯ из числа срочнослужащих Вооруженных Сил.
Всех нас собрали в актовом зале. Там я впервые увидел начальника института, генерал-полковника Андреева - в простонародье "Деда". В то время Деду было уже за шестьдесят, но иногда генерал любил тряхнуть стариной и до-вольно лихо подтягивался на турнике. Дед поль-зовался среди слушателей большой популяр-ностью и был героем бесчисленного множества анекдотов и историй.
Свое выступление перед нами Дед начал очень эффектно - он разжаловал всех сержантов, то есть, почти всех сидящих.
"Мы будем сами решать, кто из вас будет на сержантской должности, а кто нет", - сказал он.
Дальше мы узнали, что выбор изучаемого языка также остается за руководством. "Языкам мы вас научим, хотите вы этого или нет", - уверенно пообещал Дед. Потом зачитали, кто же куда попал. Я оказался на западном факультете - в числе десяти человек. Все остальные были за-числены на восточный факультет.