Опьянение
Шрифт:
– Что случилось?
– он накинул плащ, уже вычищенный от крови заботливыми руками Эми. Теми руками, что в мягких черных перчатках прикасаются к нему, даря наслаждение, которое он не способен оценить. Спасают его от желаний, которые он не мог претворить в жизнь. Эми принимала на себя боль, которую никогда и ни при каких обстоятельствах не должна почувствовать другая девушка. Но он умел дарить лишь её.
– Голова мертв. Ты - его правая рука. Теперь ты лидер. Мы решили, что ты - вожак стаи, - мужчина спрыгнул с мотоцикла и упал
– Правильный выбор, - рыкнул Ворон, стремясь задействовать каждую связку, заставить себя рычать на языке своры, столь внезапно выразившей ему свое почтение и уважение. Он же несколько минут назад рассчитывал на смерть. - Нам нужно в логово... Вернуть его и порвать на части тех, кто посмел убить Голову! Отомстим за вожака и восстановим порядок!
– прокатилось над площадью.
Стая громогласно откликнулась, истошными воплями и сигналами мотоциклов. Ворон вошел в гараж и завел свой мотоцикл. Громко звякнули цепи на берцах. Сверкнули глаза, отражая блеклый свет фонарей. Спешить. Вместе со сворой туда, где свет неумолимо гаснет.
Наблюдатель не дышал. Просто забыл - нужно. Ворон раньше него понял, что грозит свету и спешил вперед. Разрывая тьму ночи, надругавшись над тишиной, он летел на своих черных крыльях к Логову. Наблюдатель напрягся и весь превратился во внимание.
***
В логово все входили, скромно приоткрывая дверь. Сейчас же она была раскрыта настежь и скорбно висела на одной петле. Искусная резьба словно почернела от всей той крови, что проливались на её стенами, и безысходно темнела вдали, когда Ворон на всей скорости въехал внутрь. Прыжок, почти цирковой трюк, но он не думал о том, что делал. И вот, мягкое приземление на ноги. Пространство за спиной постепенно наполнялось силуэтами, мельтешащими во тьме и приближающимся ревом новых моторов.
Кваз сидел в кресле Головы. У его ног лежало обезглавленное, до боли знакомое тело, с татуировкой в виде паутины во все плечо.
– А вот и ты, - торжественно произнес Квазимодо, и медленно поднял за виски лысую голову с вытатуированным на ней пауком. Вязкая темно-бордовая субстанция медленно падала на пол. Голова. Его скальп знали все, от мала до велика. - Пришел принести мне присягу? - щуплый и нескладный, он картинно развалился в кресле, вытянув вперед ноги.
Ворон достал пистолет. Медленно. Он знал, что Кваз не станет сопротивляться, не поверит, что кому-то хватит смелости бросить вызов новому Голове.
– Давай, убей меня. Если тебе интересно, до его дочки я добрался. Никакая шлюшка. Узкая девственница. Рыдала, билась, даже в рот ей совать не стал, слюни одни. Тьфу...
Грохот. Кресло вместе с Квазом опрокинулось назад, подчиняясь инерции и запрыгнувшей на него массивной фигуре Ворона. Боковым зрением он заметил, что те немногие, что примкнули к Квазу, дернулись в попытке защитить вожака, но не успели . С ним было
– Где она?
– быстрый удар кулаком в лицо. Еще раз. Еще.
– Говори, тварь!
– В мастерской! Уползла туда, как подбитая гадюка в гнездо. Накричалась, ох, как она кричала. Попробуй её, ты такое любишь. Извини, уже не невинная, но дырочка еще узкая и сладкая, - отплевываясь от крови, усмехнулся Квазимодо. Его мечта сбылась. Он захватил эту сучку, вторгся в нее, насладился страхом и криками - это было великолепно. Ради этой орущей, извивающейся под ним девки, стоило жить. Ради этого мимолетного чувства. Ради власти.
Удар. Снова удар. Ворон бил его, удар за ударом превращая лицо в кровавое месиво. Опьянев от ненависти, он вздрогнул, вспомнив, что там...за дверью. София. Пистолет бабочкой крутанулся в руке. Выстрел. Кваз, плотно прижатый рукой к полу, мог лишь извиваться и орать от нестерпимой боли, когда пуля четко вошла ему между ног. Ворон не промахнулся. Он никогда не промахивался, когда хотел причинить боль. А Кваз...его хотелось разорвать на части. Как и себя, но с последним Ворон разберется позже.
– Тварь, - выплюнул Ворон, - чувствуешь боль? Это еще цветочки. Я найду тебя в аду и буду пытать. Лично. Вскрою тебя по органам, каждую жилу вытяну, наслаждаясь, - тихо щелкнул затвор. Громко прозвучал выстрел в голову неистово орущего Квазимодо, скорчившегося от боли в самой уродливой из возможных поз.
Ворон отшвырнул от себя тело, как старую тряпку, и бросив небрежное: "Залить всё кровью предателей!!" метнулся в комнату Софии. Распахнутая дверь. Пустая комната. Окно открыто настежь. Простыня с красными пятнами на полу. Он стиснул зубы, но нечеловеческий вопль прорвался сквозь них. Нелепая преграда для выхода чувств: искренних, неподдельных, природных.
Наблюдатель похолодел. Он ошибся. Это серьезная ошибка, достоянная кары Создателя. Свет пострадал, а он допустил это. Оцепенение на секунду овладело ими обоими. К счастью, Ворон хорошо знал свой Свет. Легко перемахнув через подоконник, он бежал вдоль по улице. Забыв про мотоцикл, такси и другие более быстрые средства передвижения. Цепи на берцах обреченно позвякивали в такт каждому движению, раздражая уши.
***
Наблюдатель был все-таки необычным существом, поэтому заметил свет раньше, чем это удалось Ворону.
Хрупкая фигурка в лохмотьях, что остались от некогда белого приталенного платья, медленно шагала вдоль набережной. Она приближалась к мосту, под которым бурлила глубокая река. София дрожащей рукой придерживала грязный подол и с силой нажимала на живот, боль в нижней части которого была сравнима с болью разорванной на части души. Кровь, откуда её столько? Грязь, в которой её вымазали против воли, жгла кожу хуже черного дождя. Софию он никогда не трогал, просто капал на ладонь, не оставляя ожога. Этот день стал её личным черным дождем и выжег до тла.