Опыт философской антропологии
Шрифт:
Если же согласиться с Марксом, что дух человека, его идеальное является лишь продуктом, отражением внешних воздействий в процессе персонального существования, то нам придется признать фактическое отсутствие автономной субъективности личности. Категория «внутреннее» оказывается неприменимой к человеку, она теряет свою значимость, самостоятельность, поскольку является производной характеристикой от «внешнего». Внешнее творит внутреннее, социум выделывает личность по своему образу и подобию. Индивид трактуется как пассивный материал, годный лишь для восприятия воздействий социальных педагогов, различного рода инженеров
Личность без внутреннего принципа (идеального и активного) изначально недооценивается. В самом деле, какую ценность может иметь человек, лишенный внутренней сущности? Ведь он собой ничего не представляет, он есть ничто. В таком случае автономия личности, ее значимость непременно исчезают, по крайней мере, становятся весьма проблематичными.
Думается, современное общество недалеко ушло от пренебрежительной трактовки человека. У нас по-прежнему нет идеи изначальной ценности человека. Его ценность, как правило, специально оговаривается, обставляется различными условиями. В итоге для выполнения требований цивилизации уходит вся жизнь, а иной человек так и не сможет услышать о себе: «Ecce Homo». Воистину, многие умирают, не успев родиться.
Согласно Камю (1990: 129), «анализ бунта приводит по меньшей мере к догадке, что человеческая природа действительно существует, подтверждая представления древних греков и отрицая постулаты современной философии». Писатель замечает, что если человеческая природа — это фикция, то «податливость человека и впрямь безгранична» (Камю 1990: 303). На практике это будет означать, что не существует никаких преград для самых радикальных реформ по переделке человеческого бытия. Подобная идеология освящает политический произвол и безгрешность любой диктатуры.
Камю также критикует марксистское понимание человеческого сознания. Для Маркса, как известно, «идеальное есть не что иное, как материальное, пересаженное в человеческую голову и преобразованное в ней». Камю ошибается, когда полагает, что данное определение «лишено всякого смысла». Но он прав, когда указывает, что согласно рассматриваемой дефиниции человеческая мысль «полностью обусловлена внешней действительностью» (Камю 1990: 272). Если же дух — всего лишь отражение вещей, «он может опережать их ход разве что гипотетически» (Камю 1990: 289).
К замечаниям А. Камю можно добавить следующее. Человеческий дух обладает не только способностью отражения внешних событий, но и со-творения бытия. Мышление человека креативно, оно может создавать новую (объективную и субъективную) реальность. Человек самим своим разумом, духом принимает участие в творении общества, жизни и бесконечной Вселенной.
У Маркса встречаются и другие высказывания, в которых отмечается наличие у человека определенной природы. Вместе с тем его главное определение, как и у Сартра, свидетельствует о метафизической недооценке сущности человека, его внутреннего самостоятельного начала. Но, по всей видимости, это не только ошибка отдельных мыслителей, перед нами — заблуждение эпохи. Если же мы и впредь не решимся осознать изначальную самоценность индивида, исходящую из его внутреннего логоса, перспективы гуманизма останутся весьма туманными.
2.5. Человек и абсурд
Феномен тотального абсурда не покинул современный мир. Альбер Камю в «Мифе о Сизифе» (1942) предложил классическую
В «Бунтующем человеке» (1951) писатель снова возвращается к прежней тематике и на этот раз приходит к более продуктивным решениям.
В настоящем параграфе рассматривается проблема выхода человека из порочного круга обстоятельств. Анализ первых аксиом философа показывает, что безысходная вселенная абсурда покоится на следующих основаниях: остановившийся разум, хроническая отчужденность индивидов, жажда абсолюта, механическая деятельность, нарушение принципа меры. Поэтому если человека не устраивает положение Сизифа, ему стоит избрать другую метафизику, которая, в частности, предполагает: 1) заботу о развитии собственного разума, 2) устранение барьеров одиночества, 3) снятие требования абсолюта, 4) творческий стиль жизнедеятельности, 5) соблюдение закона меры. Человек способен укротить абсурд.
а) Видение Камю
Согласно автору «Мифа о Сизифе», мир сам по себе не является абсурдным, он просто неразумен. Абсурд возникает при столкновении человеческого желания полной ясности с внешней реальностью. Абсурд равно зависит как от субъекта, так и от объекта: «… абсурд не в человеке… и не в мире, но в их совместном присутствии» (Камю 1989: 242).
Чувство абсурда не тождественно его понятию. Однако именно понятие выставляет абсурд перед личностью. Без разума чувство осталось бы лишь смутным «жизненным порывом». Благодаря осознанию всеобщей бессмысленности неясное душевное движение превращается, так сказать, в полноценное представление о нелепости всего происходящего.
Абсурд пребывает только в свете разума. За его пределами, в его тени абсурда не существует, там пролегает нейтральная полоса молчаливой объективности. С этой точки зрения всякое «жертвоприношение интеллекта», изъятие разума у человека устраняет и сам абсурд. Вместе со смертью индивида абсурд также исчезает. Поэтому самоубийство — физическое или метафизическое — Камю не приемлет. Оно разрушает его исследовательскую программу, конечная цель которой — «постижение вселенной абсурда и той установки сознания, которая высвечивает в мире этот неумолимый лик» (Камю 1989: 229).
Последняя истина абсурда — смерть. Ее никому не дано обойти, она — по ту сторону нашей воли. Все усилия и достижения человека обесцениваются его смертью. Кроме того, сама жизнь не принадлежит нам. Каждый день мы совершаем бег по какому-то замкнутому кругу, но однажды встает вопрос: зачем? Зачем это бессмысленное бытие? Многие пытаются ответить, и их не покидает надежда. Однако философ лишает нас всякой надежды. По его мнению, абсурд — это норма, правило бытия, а не его аномалия или исключение. Человек окончательно погружен в абсурд, где нет никаких шансов на смысл, на изменение ситуации. Вот почему «решить, стоит или не стоит жизнь того, чтобы ее прожить, — значит ответить на фундаментальным вопрос философии» (Камю 1989: 223).