Опыт поколений
Шрифт:
– Понял, чем тебе заниматься надо, в моё отсутствие?
– Не волнуйся, если что то и забуду то у Вероники спрошу. Удобно так, кстати, когда с тобой рядом ещё кто то ходит и вникает во всё, что творится кругом. Нет что ни говори, а с иностранцами проще работать.
– Ну ну. Приеду расскажешь, на сколько.
Подольше посидеть за столом у нас с сержантом снова не получилось, мне пришлось свернуть посиделки и подняться на верх, где предстоял не простой разговор с Никой. Она только сейчас узнала от меня о том, что тоже не едет со мной и это известие произвело на неё, по моему, не очень хорошее впечатление, потому что сразу же после него, девушка встала из-за стола и ни с кем не попрощавшись поднялась к себе. Выходит, я правильно поступил, когда принимал решение о том чтобы известить её в самый последний момент, иначе бы она мне всю плешь проела, за эти
Проснулся рано, даже раньше, чем надо было, так как будильник ещё не зазвенел. Состояние дерьмовое, мало того, что весь вчерашний день бегал и думал, как бы чего не забыть, так ещё пол ночи мне втирали какой я плохой и без чувственный, от такого у кого хочешь здоровье пошатнётся. Стараясь не шуметь выбрался из комнаты и пошёл приводить себя в чувство, вот было бы здорово укатить без лишних разборок, прямо сейчас, но это навряд ли удастся. Траулер, на котором я собираюсь уплыть из этих мест, только с рассветом вышел в море за рыбой, которая сегодня же должна будет перекочевать в морозильные камеры Коробова и когда он вернётся, одному богу известно. Потому что рыбы этой нам много надо. Часть здесь оставим, часть на станции для своих выгрузим и только остальное пойдёт на обмен, поэтому возможно трал придётся закидывать в море не один раз, а это может занять достаточное количество времени. Умывался долго, не раз подставляя голову под прохладные струи холодной воды, текущей из алюминиевого умывальника и в конце концов, добился требуемого результата. Сознание прояснилось, проблемы казавшиеся абсолютно неразрешимыми, после охлаждения головы, уже таковыми не являются, да и окружающая действительность, внезапно озарившаяся первыми солнечными лучами, перестала выглядеть мрачно.
Когда вернулся в комнату Вероника уже не спала, её разбудил будильник, так как беглый взгляд на него, позволил понять, время запланированного подъёма прошло. Но девушка не спешила вставать и продолжала одиноко лежать в постели с открытыми глазами, что в общем то не свойственно её характеру. Наверное, это ещё одна из форм её протеста против моего решения.
– Доброе утро - поздоровался я с ней, хотя ненавижу эти слова и произношу их очень редко, только в самых безвыходных ситуациях, таких примерно, как сейчас.
Вместо ответа увидел только усмешку, на бледном лице девушки, она уже знает моё отношение к этой фразе и восприняла её, наверное, как очередное издевательство над собой. Ну это как будет угодно, моё дело было прокукарекать, а там сами решайте, чего дальше делать. Стараясь не смотреть в сторону Ники начал собирать вещи в дорогу, собственно и собирать особенно нечего, бритвенные принадлежности, зубную щётку и всё, пожалуй, остальное там, куда еду, найдётся. Так что рюкзак, сиротливо лежащий на полу, своего внешнего вида, от попавших в него предметов, практически не изменил. Что же вроде всё, пора идти есть и выдвигаться на пирс, когда подойдёт корабль не известно, придётся ждать его на берегу, долгая стоянка после рыбалки у него не запланирована.
– Я завтракать, а потом на пирс. Провожать придёшь?
– рискнув посмотреть Вероники в глаза, спросил я её.
Но она только смотрит на меня и ничего не говорит, вот же характер. Ладно, мне сейчас не до семейных разборок, не та ситуация.
В столовой обнаружил Сутягина, сидящего за столом и хлопотавшую у камина Аделину, что то рассказывающую то ли сержанту, то ли ещё кому то и разбивавшую на сковороду свежие яйца из нашего курятника. Молча пожал протянутую Васькой руку и сел рядом с ним. Разговаривать не хотелось, вчера наговорились вдоволь, поэтому дальше сидели не проронив ни слова и ждали, когда принесут завтрак. У Сутягина настроение видно тоже не самое выдающееся. Я его понимаю, кончилась относительная вольница, присущая разведчикам. С сегодняшнего дня он отвечает за всё, что происходит в крепости и вокруг неё, и надо думать его это не очень радует. Настроение настроением, а подкрепиться надо как следует, следующим у меня скорее всего будет только ужин и то если всё, что запланировал, сложится благополучно.
Ника, пока мы завтракали, так и не спустилась в низ, ну и ладно, по крайней
Странное ощущение возникло у меня во время ожидания траулера, такое чувство как будто я добросовестно отработал положенный срок и теперь уезжаю в отпуск. Смотрю, как люди носят на причал корзины, как таскают камни с берега, как сортируют доски и куски корабельной обшивки, выгруженные ещё вчера на причал, но так и не перевезённые в крепость. Знаю, что всё это необходимо для налаживания нормальной жизни в этом месте, но вот именно сейчас мне до этого нет, вроде бы, никакого дела и как будто бы всё происходящее меня совсем не касается. Нет червячок сомнений конечно грызёт и пытается мне внушить, что надо бы пойти и поинтересоваться, тем или иным вопросом, пока есть свободное время. Но сидит он где то очень далеко и его попытки добраться до моего сознания, уж больно какие то вялые. Наверное, поэтому, а возможно и от того, что погода сегодня отличная, мне так спокойно и я себя могу убедить в том, что какое то время все эти люди и без меня обойдутся. Если бы ещё не трещина, возникшая в отношениях между мной и Вероникой, то совсем было бы здорово.
Очень долго ждать корабль мне не пришлось, примерно через час я увидел, что очертания судна стали принимать более четкий вид, а затем с каждой минутой оно становилось всё больше и больше. Это означает только одно, траулер закончил морскую вахту и двигается к берегу. На причале засуетились люди, стоящие возле пустых корзин, они ещё вчера получили указание быстро выгрузить рыбу предназначенную для жителей крепости и поэтому сейчас готовятся к процессу заранее. Затем на центральной башне, что то громко прокричал караульный и через несколько минут в воротах показались телеги, а буквально следом за ними, вышли Сутягин и Рамон. Глядя на всё это со стороны, я понял, могу спокойно садиться на корабль и плыть на станцию, ничего здесь в моё отсутствие буксовать не будет. Может конечно ничего нового и не начнут делать, но то что уже начато, на пол пути не бросят. Так сидел в сторонке и наблюдал, сначала за тем, как причаливает корабль, потом как на него закидывали корзины, как их уже полными подымали из трюма и по трапу перетаскивали на берег. Засмотрелся и не заметил, когда именно рядом со мной появилась Ника. Она стояла и смотрела то в сторону корабля, мерно покачивающегося на волнах у пирса, то переключала своё внимание на меня, глядя так, как будто видит впервые и давая понять, что говорить со мной не собирается. Это молчаливое свидание продолжалось до тех пор, пока меня не окликнул вахтенный с траулера:
– Товарищ лейтенант, выгрузка завершена! Сейчас отчаливать будем!
Я поднялся с не большого брёвнышка, приютившего меня на время и пошёл на погрузку, но смог сделать не больше десяти шагов и остановился. Потом, неожиданно для себя, повернулся и сказал так, чтобы меня больше никто не услышал:
– Да гори оно всё ясным пламенем.
Быстрым шагом подошёл к Нике, взял её за руку и поволок за собой, даже не пытаясь чего либо объяснить ей.
– Э, ты это куда её? А как же я тут буду один?
– вырвалось у Сутягина, когда мы проходили мимо него.
– Через день получишь нового переводчика - ответил я ему не поворачивая головы.
Возражать он не стал. Понял, наверное, что чего то говорить бесполезно. Если уж я решился на такой шаг, чтобы оставить его один на один с людьми, которые почти что ничего не понимают по русски, то переубеждать в этом меня бесполезно.
Глава 9
Траулер, набирая ход, покидал гостеприимную бухту и удалялся от берега, который судя по всему, станет нам тоже родным. Мы с Вероникой стояли на корме и смотрели на крепостные стены, тонкую полоску причала, людей на нём, похожих отсюда на маленьких букашек и молчали. С момента отхода судна никто из нас не проронил ни слова, но долго это продолжаться не может, во всяком случае мне это не нравится, и я решил первым прервать затянувшееся молчание.