Опыт путешествий, Гилл Адриан Антони

Опыт путешествий

на обложку

Гилл Адриан Антони

Шрифт:

Терри О’Нил, официальный фотограф юбилейного тура Манделы, сидит в уголке, пока его ассистенты устанавливают камеру и синхронизированные ослепительные софиты. Они в черт знает какой раз проверяют, точно ли стул в фокусе. Мы все смотрим на стул. Он стоит посреди комнаты. Даже технический персонал относится к нему с уважением, будто он — воплощение Мит Лоуфа [40] . Плюшевый стул эпохи Людовика XVIII — из тех, которыми заполняют пробелы в интерьерах отелей.

«Сходи, взгляни на него», — велит мне Терри. Сидеть на стуле попахивает святотатством, как если бы кто-то взгромоздился на трон, пока король вышел в туалет. Этот уродливый кусок гостиничной мебели уже пропитался святостью Манделы, хотя тот еще и не садился на него. Ассистент щелкает затвором с видом лучшего парня Земли, а Терри рядом со мной имитирует Боно [41] .

Это получается у него лучше, чем у меня. Он натирает «Полароид», будто хочет вдохнуть в него жизнь.

Знаменитый американский рок-певец и актер.

Лидер рок-группы U2, зачастую вовлекающий публику во взаимодействие своим сценическим поведением.

Потом смотрит на стул и говорит: «Замените его. Замените его на что-нибудь попроще». Его минута славы закончена, и он превращается обратно в недостул, уродливую гостиничную мебель.

Идет бурная перестановка. Фотографы скучают и нервничают. На каждый кадр у них будет лишь несколько секунд, и нет места для ошибок и ухищрений. Не будет времени указать знаменитостям на застрявшую в зубах пищу. По периметру комнаты расставлены негостеприимные столики — признаки гостеприимства: термосы с едва теплым, отдаленно напоминающим кофе напитком, тарелки с печеньем, которое вы никогда не встретите на кухне или в супермаркете, а только в гостиничных сетях. Столики охраняют восточноевропейские девушки в нелепых униформах, мечтающие о том, что вот-вот случится что-то важное, что спасет их от общества печенья.

Большинство людей прогуливаются в пограничных зонах и собираются в темных углах зала. Ухоженные пожилые мужчины с аккуратно распределенной сединой в волосах, в дорогих костюмах, туфлях и шелковых галстуках, любовно выбранных ассистентом по галстукам. У каждого из них есть еще пара человек, к кому можно обратиться за поддержкой. Это повелители потребления — денежные мешки, которые двигают страны первого мира и потрясают третий. Гендиректора голубых фишек, спонсировавших это событие, этот хэппенинг. Они пришли сфотографироваться с Манделой — скромный сувенир, фотография, которую можно поставить на офисный стол, приложить к годовому отчету или повесить над баром в комнате отдыха. Они не привыкли ждать, и видно, что они получают от этого удовольствие. Есть что-то уместное в ожидании появления святого. В этом полном неразберихи мире знаменитостей и благотворительности плутократы с их доступом к министрам находятся на самом дне пищевой цепочки. Их будут приветствовать последними — талант прежде всего, поэтому их держат в отдельной комнате.

Кто-то из пиарщиков шепчет в крошечную рацию: «Запускайте знаменитостей». И улыбающиеся, ослепленные друг другом, событием, обстоятельствами и собственной прекрасностью звезды вваливаются в комнату сквозь двойные двери. Какое облегчение — не нужно изображать серьезность, можно болтать и хихикать. В одном углу из-за спины поспешно собранной охраны выглядывает состав какого-то мультикультурного мюзикла. Хорошенькие бойкие подростки сочатся адреналином и эндорфинами. Эти гиперактивные выпендрежники подпрыгивают от возбуждения, переполненные восторгом и гормонами. Они непроизвольно покачиваются в такт, дрыгают ногами и дергаются от радости. Они не уверены, кто такой Нельсон Мандела, но точно знают, что Уилл Смит — крутой.

Неподалеку стоит чернокожий мужчина в костюме с слишком длинными рукавами. Абсолютно точно, что это африканец, он привез с собой спокойствие, предусмотрительность и тихую вежливость. Это водитель Манделы — он был им еще со времен острова Роббен [42] . Он оглядывает подпрыгивающие юные таланты: не худшее, что ему доводилось видеть.

Сразу за его спиной — открытая дверь, за которой суетятся тени людей, марионеток в сомкнутом строю. Посередине — шаркающий силуэт, в котором мгновенно узнается Нельсон Мандела.

Остров Роббен до 1997 года был тюрьмой максимально строгого режима в ЮАР. Нельсон Мандела провел в одиночной камере тюрьмы на этом острове 27 лет.

Он идет с палочкой, поддерживаемый с двух сторон, и яркая процессия движется к сцене. Поп-звезды, танцоры, плутократы, пиарщики, фотографы, их ассистенты, агенты и распорядители еще не знают, что он здесь, а Мандела еще не понимает, что они тоже здесь. Это затишье перед столкновением миров.

Он входит медленно, больные ноги — в удобных тапочках, завернутый в свою африканскую рубаху, и толпа взрывается аплодисментами, не веря своим глазам. Действо напоминает начало телеконкурса по отбору музыкальных талантов.

Терри говорит: «Давайте сначала сделаем групповой

снимок» — он понимает, что не сможет долго удерживать перевозбужденную массовку. Мандела усаживается посередине, ему помогает секретарша-африканер [43] , одна из тех поразительных женщин, которые есть лишь в Африке. Он смотрит по сторонам, точно ребенок, проснувшийся в странной комнате, полной людей, и улыбается знаменитой блаженной улыбкой, от которой может разорваться сердце. Это — самое трогательное выражение лица на свете, которое он выработал в тюрьме. Если вернуться назад и взглянуть на фотографии Манделы до острова, он кажется одним из множества чернокожих адвокатов с неприступным выражением лица и настороженным взглядом. Но спустя двадцать семь лет он вышел на свободу с этим фантастическим лицом, преобразившимся от несправедливости в африканскую маску и понятным в любой стране мира. Вокруг него, как конфетти на свадьбе, кружат звезды. Энни Леннокс [44] сидит по левую руку, место справа пустует. Уилл Смит [45] пробирается, чтобы встать за Манделой. В ногах, как щенки лабрадора, располагаются детишки из театральной школы. Место имеет большое значение не только потому, что близость к Манделе само по себе благословение, но и потому что фотографию в газетах обрежут, и слава достанется только тем, кто находится в эпицентре. Место по правую руку заполняют крутые бедра Леоны Льюис [46] (последнего детища Саймона Ковелла [47] ), исполнительницы «Bleeding Love».

Народ Южной Африки, потомки колонистов голландского, немецкого и французского происхождения.

Популярная шотландская певица, бывшая вокалистка группы Eurythmics, активно занимается благотворительностью и борьбой за права меньшинств.

Афроамериканский актер и исполнитель хип-хопа, обладатель ряда премий «Грэмми», «Золотой глобус». Дважды номинировался на «Оскар».

Певица, восходящая звезда британской эстрады.

Американский телевизионный ведущий, участник модных телевизионных шоу, в частности X-Factor.

«Улыбнитесь. Посмотрите сюда, улыбнитесь», — просят фотографы. «Madiba, посмотрите сюда, Madiba! [48] » Это обычное уважительное обращение, но в устах кокни оно звучит, как издевка.

Мандела лишь мельком смотрит в камеру, не избегая ее, но, кажется, не совсем осознавая ее присутствие. Его взгляд путешествует по комнате: он созерцает людей, замечая их внимание и любовь, обращенные к нему. И тут снова улыбается своей чудной улыбкой. За ним стоит Уилл Смит, по счастливому стечению обстоятельств рекламирующий свой фильм «Хэнкок», улыбается во все зубы и складывает пальцы в жест мира, а все остальные красноречиво складывают руки и придают лицам искаженное самолюбивое выражение.

Племенное имя Манделы, которое считается у его народности (коса) более важным, чем фамилия человека.

Вспышка. Момент пойман. Терри отворачивается и смотрит на меня взглядом, не предусмотренным для камер, а я думаю, насколько уместно дарить девяностолетнему человеку с больными ногами поп-концерт.

А впрочем, концерты в современной культуре — как правило, реакция на какие-то события, неважно, торжества, поминовения или соболезнования. Юбилей королевы, засухи, ураганы, дни рождения или небольшие, но тяжелые войны.

Но почему здесь? Почему Мандела приехал отмечать день рождения в Лондон? Да потому, что здесь можно собрать денег на борьбу со СПИДом. Мы могли бы просто отправить ему чек, а он посидел бы дома, но тогда у этих людей не было бы фотографии, а мы остались бы без концерта.

Наступает время для парных снимков. Артисты немного нервничают, сидя рядом с ним, кто-то берет его за руку, кто-то приобнимает. Кто-то из ухаживающих за Манделой грустно и рассерженно бормочет: «Да не трогайте же его». Но это слышу лишь я.

Все это время Мандела сидит, терпеливо и неподвижно. Слушая, но не слыша, зная, но не понимая, улыбаясь своей теплой улыбкой. Его бесстрашная помощница грозно выстраивает очередь. «Так, сегодня никаких менеджеров, никаких организаторов, только артисты».