Опыт воображения. Разумная жизнь (сборник)
Шрифт:
— До свидания, хорошего путешествия, пиши нам, до скорой встречи, не забудь! — они кричали так громко, что присутствующие собаки, как бы заразившись, истерически залаяли.
Флора не оборачивалась, когда Фелисити выруливала со двора. Был виден только профиль Флоры под школьной шляпкой. В блузке, юбке, в фильдеперсовых чулках и туфлях на двойной подошве она казалась обыкновенной школьницей. Фелисити думала, стоит ли нарушать молчание, воцарившееся в машине.
— Осторожно, собака. — Флора выглянула в окно машины.
— Какая собака? — нервно рявкнула Фелисити.
— Бутси, сокровище миссис Лей. Она сбоку, гонится за машиной, я имею
— Проклятье. — Фелисити, которая терпеть не могла собак, надавила на газ и промчалась мимо трусливо отскочившей собачонки.
— Проехали. — Флора откинулась назад и скрестила ноги. — Ну вот.
Недалеко от дома, в долине, Космо и Хьюберт преградили им путь. Фелисити резко нажала на тормоз. Они открыли дверь машины, вытащили Флору и, зажав между собой, целовали, ласкали, утыкались ей в шею, гладили по волосам, ее шляпка упала в пыль. Фелисити удивленно наблюдала за этой сценой. Флора отбилась от них, наклонилась, подняла шляпку и влезла обратно в машину, захлопнув дверь. Лицо ее было совершенно белым. Она махнула рукой, показывая Фелисити, что можно ехать.
Глядя в зеркальце, Фелисити видела Космо и Хьюберта, смотревших им вслед, пока они не повернули за поворот. Но, когда они повернули, воображение романистки вдруг нарисовало сцену: Космо сильно бьет Хьюберта по лицу. Флора, полуприкрыв глаза шляпкой, сидела тихо и молча.
Спустя какое-то время Фелисити выдохнула:
— Здорово!
Флора не ответила.
Фелисити хотелось, чтобы ее пассажирка что-то сказала или сделала. Например, заплакала. Но дорога ровно бежала под колесами, и она начала сердиться.
— Я что-то не заметила, чтобы Мэбс и Нигел побеспокоились тебя проводить. Или они тоже залегли в засаде, чтобы довести меня до сердечного приступа? — спросила она язвительно. Флору навязали ей, и, чувствуя за спиной эту девчонку, она никак не могла сосредоточиться на главе для своего романа.
— Они слишком заняты! — ликующе заявила Флора. И шлепнула себя по колену, как сделал бы на ее месте какой-нибудь старик, потом сдвинула на затылок шляпку и расхохоталась долгим задыхающимся смехом. — Нигел сказал, чтобы я заглянула в „Таймс“ через девять месяцев. — Смех подпрыгивал вместе с машиной. — С ними все в порядке, — сказала она. — Все в порядке!
Фелисити проговорила:
— О! Понятно, — и глянула сбоку на Флору. Ей отчаянно хотелось узнать, что было после той ссоры за ужином. Дом оставался странно тихим. Она сыграла в бридж на троих — с Ангусом и Милли, и, когда все пошли спать, ничего не происходило. Молодые люди исчезли. Глядя на поднятые поля шляпки Флоры, Фелисити почла за благо не задавать вопросов.
А потом подумала, а почему бы ей не спросить, в конце концов, Флора — ребенок, но столкнулась с нелегким для себя ответом, что девочка вообще-то уже не ребенок, судя по тем ласковым словам, которые бормотали ей Космо и Хьюберт, интимно обнимая ее. — Слова, которые Фелисити весьма умеренно использовала в своих произведениях или не использовала вообще, заменяя их другими, сейчас невольно возникли в уме: похоть, страсть… Она почувствовала внезапную симпатию к Милли и покраснела. Накануне вечером Флора выглядела ужасно невинной в том черном платье. А сейчас в этом неловком школьном наряде — чувственной и желанной. То, что ей привиделось — как Космо ударил Хьюберта, — не было работой воображения. Фелисити Грин, гордившаяся своим вольнодумством, была потрясена.
ЧАСТЬ III
ГЛАВА 32
— Ты
— Я могу и подождать, — Флора перетасовала кипу журналов, отыскивая „Татлер“. — Но если я мешаю, могу посидеть в холле.
Регистратор была новая. Ее предшественница знала, что Флора обычно приходила рано, специально тянула время в приемной; она появлялась в конце каждых каникул перед началом нового семестра.
Флора уселась спиной к окну, за которым меланхоличное море дробило гальку, швыряя ее в стену набережной. Напротив сидел старый джентльмен и читал „Филд“.
— Когда вы закончите его читать, можно мне взглянуть? — спросила Флора.
— Можно и сейчас, — ответил пожилой человек, — там есть прекрасная статья про диких гусей.
— Я интересуюсь не дикими гусями, а обычными простыми людьми, — пробормотала Флора. — Не спешите, пожалуйста, я сперва посмотрю вот этот. — И она показала ему „Татлер“.
— Можешь взять „Скетч“, — предложила седая матрона. — Я не могу сосредоточиться, у меня абсцесс. — И она отдала журнал Флоре. Регистратор назвала ее имя, и она ушла. Флора положила „Скетч“ на колени, не обращая внимания на жадный взгляд женщины, ожидавшей приема с беспокойным ребенком. Пожилой человек кончил читать „Филд“ и взглянул на Флору. „Лет семнадцать, решил он, — судя по форме, все еще в школе, красивые ноги, хорошая кожа. Фигура? Ну, — под такой одеждой — не поймешь. Зубы в порядке. — Он поправил языком протез, к которому прилипла жвачка. — Прелестные волосы и глаза. Но она как-то странно листает эти журналы“.
— Надеюсь, ты обычно находишь то, что ищешь? — Он не мог справиться с любопытством.
— Когда да, когда нет, — она быстро взглянула на него.
„Неужели эти ресницы настоящие?“
Регистратор назвала его имя, он по-старчески тяжело поднялся и передал Флоре „Филд“. Она поблагодарила его, положила журнал поверх „Скетча“ на колени. Женщина с ребенком прошипела:
— Ну надо же.
Возможно, Флора и не слышала. Но, прочитав „Татлер“, она положила его в центр стола. Женщина поджала губы, подавляя в себе желание взять журнал. Флора листала „Скетч“.
Год назад ее палец скользнул по странице такого журнала, и она вспомнила прохладную кожу на внутренней стороне руки Космо, соленый вкус вен Хьюберта, когда они целовались в тот последний вечер в Коппермолте.
Изгнанные Ангусом из-за стола, они побежали через лужайку, около заборчика Флора сняла туфли и потопала босиком по мягкой траве к реке, между Космо и Хьюбертом, где Мэбс чуть в стороне сидела и ссорилась с Нигелом. Потом Генри вприпрыжку с Таши и Джойс принесли шампанское. Они совершили налет на винный погреб, и Гейдж, дворецкий, посмотрел на это событие сквозь пальцы. Хьюберт рассмеялся и сказал:
— Он почти социалист.
Сейчас, проводя пальцами по гладкой странице, Флора вспомнила, как Джойс предложила поплавать, пока охлаждается шампанское в воде.
— Я искупаюсь в трусах и в лифчике, — заявила Джойс. — Я уже так делала у ирландской кузины. Вполне прилично. — Она сбросила платье и комбинацию, повесила их на ветку дерева. Таши и Мэбс последовали ее примеру, а мужчины вылезали из костюмов, надетых к ужину, из накрахмаленных рубашек, развешивая все это среди платьев и комбинаций на дереве в лунном свете, которое стало похоже на компанию танцующих призраков.