Опыт выживания. Часть 2. «Человек есть Любовь»
Шрифт:
В 2004 году у женщины появилась киста в груди, муж ушел к другой женщине. Тогда одной внучке было около двенадцати лет, а второй – около четырех. Понятно, почему у бабки начались проблемы со здоровьем. С двух до пяти лет ребенок погружается в этот мир и на тонком плане проходит первые испытания. Если вместо любви он выдает ненависть к другим или к себе, то за это отвечают его родители и деды.
В десять-двенадцать лет у девочек начинается половое созревание. Вероятно, ни старшая, ни младшая внучка не сумели подсознательно принять очищение в виде будущих обид, боли и потерь. Соответственно, бабке дана была возможность их спасения. К сожалению, ни
Прошло шесть лет. Сейчас младшей внучке десять, а старшей – восемнадцать. Старшей предстоит испытание первой любовью, а у младшей начинается половое созревание. Похоже, они снова не принимают очищения: подсознательно входя в контакт с будущими событиями, не могут правильно отнестись к ситуации. И всем своим букетом болезней бабка подсознательно подстраховывает и спасает их. Чем мы грешим, то и болеет. Этот букет болезней перекрывает подсознанию возможность отречения от любви. Тело страдает, судьба унижена, душа болит. Остается один путь – к любви.
На момент написания записки вся аура женщины была пропитана агрессией к мужчинам. Естественно, часть этих обид и ненависти стала превращаться в программу самоуничтожения. Многое перепало детям и внукам. Чем больше ненависти, обид и уныния мы передаем потомкам, тем меньше шансов у нас выздороветь.
Если ребенок может погибнуть, а родитель, подстраховывая его подсознательно, начинает болеть и умирать, в этом случае никакие лекарства обычно не помогают. Официальная медицина в таких случаях бессильна.
Женщина интуитивно поняла: ей не позволят выздороветь, отсутствие изменений в ее характере – это приговор внучкам.
Прошло полгода после нашего общения. Я беру телефон и набираю номер. Жива ли эта женщина? Сделала операцию или отказалась? Длинные гудки, никто не берет трубку. «Похоже, эта история закончилась…» – думаю я. И неожиданно слышу женский голос. Женщина оказалась жива, и, судя по голосу, настроение у нее бодрое.
А знаете, я почувствовала, что это вы! – радостно восклицает она.
Как ваши дела? – интересуюсь я.
Анализы уже неплохие, чувствую себя гораздо лучше. Вот только думаю, делать операцию или нет. Вы не могли бы посоветовать?
Здесь только вам решать, – отвечаю я. – Не надо перекладывать ответственность на меня.
А как мое состояние? – спрашивает женщина.
Давайте посмотрим, – охотно соглашаюсь я. – Раньше в вашем поле была смерть мужа и детей. С таким внутренним состоянием вы просто обязаны были иметь кучу заболеваний. Сейчас этой «грязи» в душе уже нет. Но небольшие темные пятна еще остались. Унижение тела в настоящий момент вы пройдете легко и любовь сохраните. Сохранить любовь при унижении духа – тоже сумеете. То есть неприятности судьбы, крах будущего сможете принять, причем с хорошим плюсом. А вот боль души пройти с любовью – с этим еще тяжеловато. Сохранить любовь при оскорблении высших чувств можно только тогда, когда мы выходим за пределы души.
Помните, Христос говорил: «Кто потеряет душу свою ради Меня…» Он себя отождествлял с любовью, поэтому любую боль души мог принять и пройти. Все мы Божественны по своей сути, все мы состоим из любви. Ведь мы созданы по образу и подобию Божьему.
Я задумываюсь, подыскивая новые образы и слова. За несколько минут нужно так объяснить человеку суть дела, чтобы понимание превратилось в ощущение. Рефлекс устремления к любви должен превратиться в инстинкт.
Вы
Для западного человека его «я» – это сознание. Поэтому для него подсознательный смысл жизни, цель жизни – развитие сознания. А это и способности, и благополучная судьба, и будущее. И, в конечном счете, известность, власть, статус.
Русский человек воспринимает самого себя – как душу. Поэтому его главная жизненная энергия направлялась всегда не на обустройство дома, а на обустройство души. Вот почему Россия дала миру огромное количество талантов. Но чем больше мы имеем душевного счастья, тем больнее его терять. Поэтому в русской литературе душевные страдания всегда занимали значительное место.
Боль души, крах самых святых чувств можно пережить только тогда, когда носишь Бога в себе, ощущаешь свое неразрывное единство с Творцом, как ребенок ощущает единство со своим родителем. Только в этом случае любовь в душе пребывает непрерывно. Только тогда мы любовь ощущаем как реальность и можем опереться на нее, когда разрушается наша душа.
Кажется, я начинаю это понимать… – произносит женщина. – Но ведь все это надо реализовать, исполнить. А это очень тяжело, – вздыхает она.
Может быть, и так, – соглашаюсь я и предлагаю: – А вы не относитесь к этому как к тяжелой, мучительной работе. Перестаньте оглядываться назад, смотрите вперед. Ведь это наслаждение и счастье – меняться, ощущая, как ваше Божественное «я» начинает пробуждаться и раскрываться внутри. Постепенно мучения превратятся в наслаждение, а любовь сделает счастливой не только вас, но и ваших детей и внуков.
А вы знаете, киста почки исчезла неизвестно куда, – сообщает женщина. – И с диабетом полегче – лекарств я уже не принимаю, сахар в норму стал приходить. Правда, с щитовидкой пока улучшений нет.
Не надо ориентировать себя на результат, – советую я. – Главное – поддерживать тенденцию. Самый главный результат – это видение во всем Божественной воли, это увеличение любви в душе, это чувство непрерывной любви к окружающему миру и к себе. Это умение быть любящим и жестким одновременно. Это умение не обижаться на людей, а воспитывать их. Ваше «я» – это любовь. А каждый человек в первую очередь защищает и спасает свое «я», главная наша энергия всегда идет на спасение нашего «я».
А кстати, – вспоминает женщина, – полгода назад новая невестка была беременна, и все время была угроза выкидыша. А после семинара все улучшилось, и родился нормальный ребеночек. Хотя врачи прежде ставили ей диагноз «бесплодие».
Все правильно, – улыбаюсь я. – Любовь начала выходить на первое место, и потомки стали жизнеспособны.
Мы прощаемся, я кладу трубку.
На память приходит недавний разговор. В компании одна женщина вдруг спросила меня: «А вы долго работаете над текстами ваших книг?» Я невольно улыбнулся, поскольку никогда не работал ни с одним текстом. Один раз попытался писать на бумаге и сразу же почувствовал себя не очень хорошо, поле стало деформироваться. И я тогда ощутил, что не имею права работать над формой. Все силы я должен отдавать содержанию. Поэтому приходится диктовать текст книги сразу, безо всяких корректировок.