«Опыты» мудреца
Шрифт:
В природе нет ничего бесполезного.
Когда я играю со своей кошкой, кто знает, не забавляется ли скорее она мною, нежели я ею!
Трудно сказать, кто виноват в том, что люди и животные не понимают друг друга, ибо ведь мы не понимаем их так же, как и они нас. На этом основании они так же вправе считать нас животными, как и мы их.
Природа позаботилась обо всех своих созданиях, и нет из них ни одного, которого бы она не
Из нашего тщеславного высокомерия мы предпочитаем приписывать наши способности не щедрости природы, а нашим собственным усилиям… И я считаю это большой глупостью, ибо, на мой взгляд, качества, присущие мне от рождения, следует ценить ничуть не меньше, чем те, которые я собрал по крохам и выклянчил у обучения.
Жалобы, которые мы постоянно слышим от людей, заключаются в том, что человек будто бы единственная брошенная на произвол судьбы тварь, голый человек на голой земле… могущий защититься и вооружиться лишь чужим оружием – меж тем природа позаботилась снабдить все другие создания когтями, зубами, рогами для нападения и защиты, она сама научила их тому, что им свойственно, – плавать, бегать, летать, петь, между тем как человек без обучения не умеет ни ходить, ни говорить, ни есть, а только плакать.
Жалобы человека необоснованны: мир устроен более справедливо и более единообразно… Наша кожа не менее, чем кожа животных, способна противостоять переменам погоды. Мы вооружены природой лучше, чем большинство других животных; мы располагаем большим числом разнообразных движений наших членов и извлекаем из них большую пользу, притом без всякого обучения.
Животные обладают таким же разумом, что и мы, действуя одинаковым с нами образом.
Размножение есть главнейшее проявление наше плотской природы, и известные особенности в расположении наших органов делают нас более приспособленными для этого. Однако некоторые утверждают, что лучше бы для нас было бы подражать здесь позе зверей, как более соответствующей преследуемой цели.
Что касается дара речи, то если он не дан природой, без него можно обойтись. Но все же я полагаю, что ребенок, которого вырастили бы в полном одиночестве, без всякого общения с другими людьми, все же имел бы какие-то слова для выражения своих мыслей. Нет оснований думать, что природа отказала бы нам в этой способности, которою она наделила многих других животных, ибо их способность, пользуясь голосом, жаловаться, радоваться, призвать на помощь, склонять к любви разве не есть речь?
Человек не имеет никаких подлинных и существенных преимуществ… Те преимущества, которые он из самомнения произвольно приписывает себе, просто не существуют; и если он один из всех животных наделен свободой воображения и той ненормальностью умственных способностей, в силу которой он видит и то, что есть, и то, чего нет, и то, что он хочет, истинное и ложное вперемешку, то надо признать, что преимущество это дается ему дорогой ценой, ибо отсюда ведет свое происхождение главный источник угнетающих его зол: пороки, болезни, нерешительность, смятение и отчаяние.
Мы
Животные, как и мы, разборчивы в любви и подобно нам выбирают себе самок; они также не чужды ревности или бурных неутолимых желаний.
Мы осуждаем все, что нам кажется странным и чего мы не понимаем; то же самое относится и к нашим суждениям о животных.
У нас так много искусственных вожделений, порожденных нашим непониманием того, что есть благо, и нашими ложными понятиями, что они оттесняют почти все наши естественные вожделения… Животные гораздо более умеренны, чем мы, и держатся в пределах, поставленных природой.
Что касается войн, которые принято считать самым выдающимся и достославным человеческим деянием, то я хотел бы знать, должны ли они служить доказательством некоего превосходства человека, или наоборот, показателем нашей глупости и несовершенства? Животным поистине не приходится жалеть о том, что им неизвестна эта наука – уничтожать и убивать друг друга и губить свой собственный род.
Мы являемся единственным видом животных, недостатки которого неприятно поражают наших собственных собратьев, мы единственные, которым приходится скрываться при удовлетворении наших естественных потребностей.
Мы ставим себя выше других животных и исключаем себя из их числа не в силу истинного превосходства разума, а из пустого высокомерия и упрямства.
Весь мир – вечные качели… Я не в силах закрепить изображаемый мною предмет. Он бредет наугад и пошатываясь, хмельной от рождения, ибо таким он создан природой. Я беру его таким, каков он передо мной, в то мгновение, когда он занимает меня.
Если бы люди достаточно хорошо отличали невозможное от необычного и то, что противоречит порядку вещей и законам природы, от того, что противоречит общераспространенным мнениям, если б они не были ни безрассудно доверчивыми, ни столь же безрассудно склонными к недоверию!..
Мы настолько обременили красоту и богатство творений природы своими выдумками, что, можно сказать, едва не задушили ее. Но всюду, где она приоткрывается нашему взору в своей чистоте, она с поразительной силой посрамляет все наши тщетные и дерзкие притязания.
Мы называем противоестественным то, что отклоняется от обычного; однако все, каково бы оно ни было, соответствует природе. Пусть же этот естественный миропорядок устранит растерянность и изумление, порождаемое в нас новшествами.
Законы природы определяют наши истинные потребности.
Самодовольный пошляк тот, кто отвергает радости, дарованные ему природой.