Опыты научные, политические и философские (Том 2)
Шрифт:
Я один, один, совсем один,
Один на широко-широком море!
И никакой святой не сжалился
Над моей изнывающей душой.
Это правило равно применяется и в тех случаях, когда сказуемым является глагол или причастие. И так как больший эффект достигается тем, что все слова, означающие качество, направление или состояние подлежащего, ставятся вначале, то, следовательно, и связь тоже должна предшествовать подлежащему. Правда, что обычаи нашего языка противятся размещению слов в этой последовательности - сказуемого, связи и подлежащего; но мы легко можем найти примеры возрастания силы, получаемого при соблюдении этой последовательности {
Проводя это правило далее, становится очевидным, что для того, чтобы произвести наибольший эффект, нужно, чтобы не только главные разделения предложения размещались в такой последовательности, но чтобы и в подразделениях их было соблюдено то же самое. Почти во всех случаях сказуемое сопровождается каким-либо ограничением или обозначением, которое называется дополнением. Обыкновенно приходится также обозначать и обстоятельства подлежащего, составляющие его дополнение, и так как эти обозначения и обстоятельства должны определить, как именно понимаются действия и предметы, к которым они относятся, то первенство должно принадлежать им. Лорц Каймз замечает, что порядок этот предпочтителен, но не приводит причины. Он говорит. "Когда обстоятельство поставлено в начале периода или вслед за началом, то переход от него к главному предмету удобен; это - как бы восхождение или движение вверх". Для пояснения приведем предложение, составленное в таком порядке. Вот пример:
"Какова бы она ни была в теории, ясно, что на практике французская идея о свободе есть право всякого человека быть господином остальных людей".
В этом случае, если б первых два вводных предложения до слова в "практике", определяющие подлежащее, были поставлены в конце, а не в начале, предложение утратило бы много силы, как это видно из следующего:
"Французская идея о свободе есть право всякого человека быть господином остальных людей на практике, по крайней мере, если не в теории".
Точно то же бывает и относительно тех условий, при которых факт выражается в сказуемом. Обратим внимание на эффект, производимый в следующем примере тем, что условия эти поставлены в конце.
"Как неизмеримо было бы побуждение к прогрессу, если б почести, воздаваемые ныне богатству и титулу, воздавались бы исключительно высоким подвигам и внутреннему достоинству!"
Посмотрим затем, как увеличивается эффект, если мы поставим их в начале:
"Если б почести, воздаваемые ныне богатству и титулу, воздавались исключительно высоким подвигам и внутреннему достоинству, как неизмеримо было бы побуждение к прогрессу!"
Эффект, получаемый постановлением дополнений сказуемого и самого сказуемого впереди подлежащего, прекрасно выражен во вступлении к Гипериону:
В глубокой тени печальной долины,
Далеко сокрытый от свежего дыхания-утра,
Далеко от огненного полудня и вечерней звезды,
Сидел седовласый Сатурн, неподвижный, как камень.
Здесь надо заметить, что не только сказуемое "сидел" предшествует подлежащему "Сатурн" и что три стиха, напечатанных курсивом и составляющих дополнение к сказуемому, стоят впереди него, но что и в строении этого дополнения соблюден тот же порядок: каждая строка так распределена, что качественные слова стоят перед словами, возбуждающими конкретные образы.
Правильная последовательность главных и второстепенных
"Тайна, соблюдавшаяся некогда в отношении парламентских прений, считается все еще необходимой в дипломатии; и в силу этой тайной дипломатии Англия может когда-нибудь быть вовлечена, изменой своих министерств, в войну, которая будет стоить сотни тысяч людей и сотни миллионов денег: а между тем англичане гордятся своим самоуправлением".
Два второстепенных предложения, заключенные: одно - точкой с запятой, другое - двоеточием, почти совершенно определяют смысл главного предложения, заключающего их; и эффект был бы потерян, если б они стояли в конце, а не в начале.
Общее правило о верном распределении фразы, которое мы проследили в приложениях к главным ее подразделениям, определяет также и надлежащий порядок в меньших ее подразделениях. В каждой сколько-нибудь сложной фразе дополнение к подлежащему заключает в себе несколько вводных предложений, дополнение к сказуемому - также; и их можно распределить, более или менее соображаясь с законом удобного восприятия. Само собой разумеется, что последовательность их, так же как и более пространных членов предложения, должна идти от менее частного к более частному, от абстрактного - к конкретному.
Здесь нужно, однако, обратить внимание еще на одно условие, которое должно быть соблюдаемо при надлежащей конструкции фразы; но и это условие предписывается тем же общим правилом, которое указано выше, - а именно, чтобы слова и выражения, наиболее тесно связанные в уме, ставились возможно ближе одно к другому. Очевидно, что отдельные слова, побочные члены и главные разделения каждой фразы, определяют друг друга. Чем больше времени пройдет между названием обозначающего члена и члена обозначаемого, тем долее должен быть напряжен ум удержанием обозначающего члена, который должно употребить. И чем многочисленнее обозначения, которые должно разом помнить и правильно употребить, тем больше должно потратиться умственной силы и тем слабее будет произведенный эффект. Из этого следует, что при одинаковых данных фраза выиграет в силе, если члены ее распределены так, что замедления эти постоянно будут встречаться в наименьшем числе и будут притом возможно более коротки. Нижеследующее есть пример несовершенной комбинации:
"Современное газетное сообщение, как бы оно ни было правдиво, вызовет улыбку, если будет принято за доказательство в каком-либо сочинении; между тем письмо какого-либо болтуна считается хорошим историческим свидетельством, если только оно написано несколько столетий тому назад".
Перестановка слов в этой фразе по правилам вышеуказанным увеличит эффект так:
"Как бы правдиво оно ни было, современное газетное сообщение, принятое за доказательство в каком-либо сочинении, вызовет улыбку; между тем письмо болтуна, если только оно написано несколько столетий тому назад, считается хорошим историческим свидетельством".