Опыты научные, политические и философские (Том 2)

Спенсер Герберт

"Оба члена отношения между причиной и следствием в этом случае представляются сознанию как мышечные напряжения, которые являются для нас выражением силы вообще. В отсутствие движения они ощущаются нами как равные, поскольку ощущения могут служить мерой равенства; когда же в одной руке ощущается излишек напряжения, то другая делает попытки движения. Здесь, как и в приводимых далее примерах, отношение между причиной и следствием хотя и является численно неопределенным, но представляется определенным в том смысле, что всякое дальнейшее возрастание причин производит и дальнейшее возрастание следствий, а из этого и подобных ему опытов возникает и формируется идея о пропорциональных отношениях".

"Ребенок, запуская свои зубы в пишу, замечает, что чем сильнее он их нажимает, тем глубже они проникают в пищу; другими словами, что, чем больше употреблено им силы, тем больше получается и результат. Когда он разрывает зубами какой-нибудь предмет, то замечает, что, чем более он рвет, тем более предмет поддается его усилиям. Сжимая что-нибудь мягкое, например свое тело, свое платье или комок глины, он видит, что

та часть или тот предмет, на который он давит, уступает этому давлению более или менее, соответственно количеству мышечного напряжения. Он может согнуть палку тем более, чем более употребит силы на это. Какой-нибудь упругий предмет, например, кусок резинки или катапульт, он может отбросить тем далее, чем сильнее он его натянет. Когда он старается толкнуть какое-либо маленькое тело, он встречает и ничтожное сопротивление; такой предмет легко приводится им в движение; но он замечает, что большой предмет представляет ему большее сопротивление и труднее приводится в движение. Совершенно тот же результат получается и тогда, когда он пытается поднять большое или маленькое тело или если он поднимает руку с захваченным предметом или без него. Он бросает камень; если тот легок, то небольшого усилия достаточно, чтобы отбросить его на значительное расстояние; если же тот очень тяжел, то и при большом усилии он отбрасывается только на маленькое расстояние. Точно так же, когда ребенок прыгает, то легкое усилие поднимает его на небольшую высоту, большое же усилие на большую. Дуя ртом, он видит, что может привести в движение мелкие предметы или возмутить поверхность молока в стакане медленно или быстро, в зависимости от силы своего выдыхания. То же самое и со звуком: при слабом напряжении голосовых органов он издает лишь шепот; при сильном он может испустить крик".

"Результаты всех таких опытов, запечатлеваясь, обобщаются в сознании в виде представления о пропорциональности между приложенной силой и полученным от нее действием, а из этого, сначала смутного, сознания и развивается аксиома полнейшей количественной эквивалентности отношений между причиной и следствием. Чтобы показать, как сильно, как непреложно становится это сознание, стоит лишь взять какого-нибудь мальчика и попробовать убедить его последовать одному из следующих советов: если он не может разорвать веревки, то пусть только возьмет ее вдвое, и тогда разорвет ее; если он не может согнуть или сломать палки, то пусть сделает более слабое усилие, и тогда сломает ее; если он не может поднять тяжелого груза, то лишь потому, что прилагает лишком много силы к этому; если он не в состоянии перевернуть маленького ящика, то перевернуть большой ящик ему будет легче; если, дуя изо всех сил, он не может привести в движение какой-либо предмет, то, дуя на него слегка, он заставит его двигаться; или если при большом усилии с его стороны его не слышно на некотором расстоянии, то при меньшем усилии с его стороны его услышат на большем расстоянии. Пусть он исполнил бы все это или хотя какой-нибудь из этих советов, и, конечно, он потерпел бы неудачу. Подобные предложения немыслимы, и их немыслимость показывает, что они представляются сознанию непреложными. Следовательно, это - предвзятые мнения, в тесном смысле слова, бессознательно возросшие на почве самых ранних опытов, начиная с опыта сосущего младенца, постоянно подтверждаемые всеми последующими опытами и наконец принявшими стройную умственную организацию".

"Аргументы м-ра Спенсера вкратце представляются в таком виде: 1) существуют бесчисленные опытные впечатления, бессознательно приобретенные и бессознательно накопленные в течение раннего периода жизни индивидуума (в согласии с приобретениями предшествующих поколений), создающие еще задолго до каких бы то ни было физических опытов предвзятое мнение о том, что физические причины и следствия изменяются пропорционально в количественном отношении. Это мнение представляет результат физических опытных впечатлений всех родов и составляет по отношению к ним то универсальное первичное мнение, с которым физики и другие ученые приступают к своим опытам.

2) М-р Спенсер показал в трех отношениях - физическом, химическом и механическом, что это первичное мнение, составившееся вышеуказанным путем, заключается само по себе в понятии, которое экспериментатор выводит из результатов своих опытов.

3) Указав на это общее первичное мнение и обнаружив его присутствие в каждом из частных понятий, м-р Спенсер утверждает далее, что оно входит также и в частное понятие об отношении между силой и движением, как это отношение формулировано во "втором законе движения". Он утверждает, что это есть только один случай из бесчисленного множества случаев, в которых сознательно продуманные выводы основываются на бессознательно образовавшихся выводах, предшествующих рассуждению. М-р Спенсер указывает, что как невозможно подумать для ребенка, что при более слабом усилии он подпрыгнет выше, для лавочника - что меньшая гиря уравновесит большую тяжесть, для физика - что он получит большие результаты от меньших причин, точно так же невозможно подумать, что "изменение движения" не "пропорционально действующей двигательной силе". И он настаивает, что в действительности это такой же скрытый вывод ряда бессознательных опытов, как и те выводы, которые неизбежно постулируются всяким экспериментатором".

В ответ на дальнейшие извращения моих мнений доктором Кольером написано было другое письмо, напечатанное в журнале "Nature" от 4 июня 1874 г. Ниже помещены некоторые места, извлеченные из этого письма:

"Располагая ограниченным местом в журнале и предполагая, что необходимые дополнения будут сделаны самими непредубежденными читателями, я опустил все те детали касательно опытов, делаемых ребенком, какие должны бы фигурировать

при более полном изложении. Конечно, я очень хорошо знал, что при сгибании палки видимое следствие не возрастает в той же самой пропорции, как приложенная сила, и "Senior Wrangler'y" вряд ли нужно было объяснять мне, что сопротивление, испытываемое телом, движущимся в жидкой среде, возрастает в более высокой степени, нежели скорость. Я предполагал, что как он сам, так и все те, кто думает согласно с ним, увидят, что из всех указанных опытов, в одних случаях - простых по участвующим в них причинам и следствиям, в других - более сложных, возникает сознание, что пропорциональность тем яснее выражается, чем проще самые эти опыты и их последствия. Это составляет часть того первичного мнения, которое всякий физик привносит в свои опыты и из которых он исходит при выводе заключений из тех опытов. Знакомство Senior Wrangler'a с физическими исследованиями, может быть, достаточно велико для того, чтобы для него небезызвестно было, что когда физик находит, что какой-нибудь результат его опыта не представляет того отношения к определяющей его причине, какое было установлено между ними в других случаях, то он немедленно предполагает тут действие какой-нибудь или каких-нибудь посторонних причин, изменяющих означенное отношение. На самом деле не существует физических определений, сделанных каким бы то ни было экспериментатором, которые не предполагали бы, как априорную необходимость, что не может быть никакого отклонения от установленных соотношений без присутствия какой-либо посторонней причины".

"Возвращаюсь к общему выводу: Senior Wrangler окажет, может быть, некоторое уважение к суждению человека, который не только был тоже Senior Wrangler'ом, но и представлял из себя нечто гораздо большее, - который был не только выдающимся математиком, но и знаменитым астрономом, физиком, а также исследователем научных методов: я говорю о Дж. Гершеле. В своей "Философии естествознания" он говорит:

"Если мы хотим установить общие правила для руководства при наших исследованиях, касающихся массы собранных фактов, и облегчить себе отыскание их общей причины, то мы должны иметь в виду отличительные признаки того отношения, которое мы наблюдаем между причиной и следствием".

Из этих "признаков" он выводит третий и четвертый, формулируя их в следующих выражениях:

"Увеличение или уменьшение следствия от усиления или ослабления интенсивности причины в тех случаях, которые допускают такое увеличение и уменьшение".

"Пропорциональность между следствием и его причиной во всех случаях прямого независимого действия"".

"Заметим, что, по мнению Дж. Гершеля, эти "отличительные признаки" отношения между причиной и следствием должны быть приняты за "общие правила для руководства и облегчения наших исследований" физических явлений; это истины, которые должны быть признаны до исследования, а вовсе не истины, добытые из этого исследования. Ясно, что "пропорциональность между следствием и его причиной во всех случаях прямого независимого действия" принимается здесь как априорная истина. Следовательно, Гершель признает, вместе с м-ром Спенсером, априорность второго закона движения, коль скоро он есть один из случаев "пропорциональности между следствием и его причиной"".

"Пусть теперь Senior Wrangler сделает то, чего не сделал или не думал сделать Дж. Гершель, пусть он докажет пропорциональность между следствием и причиной. Ни он сам, и никто другой из оппонентов м-ра Спенсера не сделал ни малейшей попытки справиться с этим главным положением. М-р Спенсер полагает, что это убеждение в пропорциональности априорно, - не в старинном смысле, а в том, что оно возникает из опытов, предшествующих рассуждению. Его оппоненты, следуя мнению проф. Тэта, что физика есть наука чисто опытная и, следовательно, не заключающая в себе априорных истин, утверждают, что это убеждение апостериорно и является продуктом сознательной индукции. Теперь послушаем, каковы эти опыты. Требуется установить истину, что существует пропорциональность между следствием и причиной посредством процесса, нигде не предполагающего, что если единица силы производит некоторую единицу следствия, то две единицы подобной же силы произведут две единицы такого же следствия. Пока Senior Wrangler не сделает этого, он оставляет мнение м-ра Спенсера непоколебленным".

Приложение В

После появления писем, из которых воспроизведены предшествующие отрывки, на страницах журнала "Nature" появились еще некоторые возражения, заключающие в себе неверные истолкования, и притом даже еще худшие, чем все предшествующие. За этим последовала непосредственная переписка с двумя из критиков - Робертом Гэйуордом из Гарроу (Robert В. Hayward, of Harrow) и Д. Моольтоном (J.F. Moulton), первым моим противником, автором статьи в British Quarterly Review. Означенная переписка, в которой я требовал от названных джентльменов, чтобы они доказали свои положения, в виде брошюры, раздававшаяся лицам, компетентным в поднятых вопросах, и составляет отчасти это приложение. Нет надобности бесконечно продолжать спор. О характере доводов м-ра Моольтона, совершенно сходных с изложенными мною в моем "Ответе критикам", можно судить по одной из фраз, заключающихся в моем возражении: "Странно сказать, что мое индуктивное доказательство того, что пропорциональность (между причиной и следствием) признается доказанной, он приводит как индуктивное доказательство самой этой пропорциональности!". В результате обмена писем с м-ром Гэйуордом выяснилось, что "то, что я утверждаю, в действительности и не оспаривается; а того, что является спорным, я нигде не утверждал". Однако в то время, как спорная часть переписки может с удобством быть откинута, я считаю нужным сохранить объяснительную часть, заключающуюся в нижеследующем письме моему к м-ру Гэйуорду: