Оракул мертвых
Шрифт:
Но как такое может быть? Ведь он только что скрылся в канализационном люке, ведь Караманлис крикнул, что слышит его шаги под землей! И все же в душе она не сомневалась. Она решила убедиться в своей правоте, быстрым шагом прошла в нескольких метрах от людей Караманлиса, столпившихся вокруг люка. Ставня дома номер 17 по-прежнему оставалась закрытой, но из-под соседней двери, ведущей в полуподвальное помещение, проникал свет. Табличка с надписью «Артополион», а еще больше — душистый аромат хлеба неопровержимо свидетельствовали: пекарня среди ночи начала
Незнакомец оказался прямо перед ней: он двигался ей навстречу. Она так рассчитала скорость его шагов, чтобы столкнуться с ним под фонарем, и достаточно хорошо разглядела его лицо: не оставалось никаких сомнений — это именно тот человек. Она прошла совсем рядом и постаралась уловить запах: если он вылез из канализационного люка, она почувствует.
Но от него пахло хлебом. Да, от него определенно пахло свежевыпеченным хлебом. Мирей не понимала. Спрятавшись за первым же углом, она обернулась. Человек находился от нее на расстоянии метров тридцати. Он остановился. И вошел в телефонную будку.
В доме Ари зазвонил телефон, но Ари даже не пошевелился.
— Я не понимаю твоих слов, — сказал Мишель, — но если он жив, я найду его и заставлю выслушать… Он должен меня выслушать.
Телефон прозвонил пять раз, потом умолк, потом снова начал звонить. Мишель заглянул в лицо Ари, ошеломленный, а потом посмотрел на стоявший на столе аппарат. Его звук наполнял маленькую голую комнату невыносимой тревогой до тех пор, пока Ари внезапно не положил руку на трубку. Телефон умолк, потом прозвонил еще четырежды. Старик ничего не говорил, словно внимательно прислушивался к чему-то, а потом снова произнес:
— Есть такие места, времена и даже люди, в отношении которых слова «жив» или «мертв» больше уже не имеют привычного для нас смысла… Пробил последний час всей этой истории. Прошу тебя, сынок, уезжай, возвращайся домой. Я не должен был бы говорить тебе это, именно я, и все-таки, видишь, я тебе это говорю. Возвращайся домой, и тогда ты сможешь спастись… прошу тебя… О Матерь Божья, как здорово было бы нам собраться всем вместе, выпить узо, спеть… это было бы так здорово… О Матерь Божья… Уезжай, мальчик мой, уезжай.
— Послезавтра я буду в Чанаккале… У меня осталось мало времени.
Мишель встал, открыл дверь и набросил на плечи плащ, мокрый от дождя. Флейта умолкла, и последние огни в остерии Тассоса тоже погасли.
Мирей внимательно наблюдала за незнакомцем, ей показалось, он не сказал в телефонный аппарат ни единого слова. Быть может, никто не подходил, или он просто передавал сигнал… Для чего? Запах хлеба. Пекарня! Полуподвал рядом с домом номер 17! Он наверняка прошел там. Ей вспомнилось его движение, как он провел рукой по водосточному желобу над дверью. Она вернулась назад и подошла к калитке в заборе, но, судя по шороху и глухому ворчанию, там все же находился сторож.
Она попятилась, собираясь получше рассмотреть дверь мезонина, через которую прошел незнакомец,
Мирей испытывала страх и острое желание сбежать, вернуться в гостиницу и там ждать возвращения Мишеля, но она понимала — сейчас она живет за себя и за Мишеля, как никогда прежде.
Она ловко и бесшумно вскарабкалась по стволу глицинии. Время от времени почти из-под пальцев у нее вылетали воробьи, нашедшие себе среди ветвей укрытие на ночь. Шелест крыльев испуганных птиц через несколько мгновений пропадал во мраке.
Она добралась до аттика, усыпанного сухими листьями, а оттуда залезла на крышу соседнего дома и стала ползти по черепице, пока не оказалась над дверью. Она протянула руку к водосточному желобу и стала шарить на ощупь, потом сжала в руке ключ. Теперь у нее появилась возможность исследовать секретное убежище загадочного человека. Быть может, раскрыть тайну его маски и света, загоравшегося иной раз среди ночи под вечно закрытой ставней дома номер 17 по улице Дионисиу.
Нужно было определить, где находится собака. Мирей знала — как только она попадет на лестницу, животное бросится на нее. Значит, она должна открыть дверь и закрыть ее за собой как можно быстрее. Где сейчас собака? Сердце ее билось все сильнее, она ждала, пока пес пошевелится, хотя бы слегка, чтобы определить, на каком расстоянии от двери он находится, в саду ли он или уже под лестницей. Но стояла полная тишина: животное неподвижно таилось в каком-то уголке сада, готовое вскочить и наброситься на нее словно фурия.
Мирей подождала еще: ей не хотелось подвергаться жестокому нападению только ради удовлетворения собственного любопытства. Вдруг она услышала слабое мяуканье и увидела, как на вершине забора возникла темная фигура кошки. Наконец хоть что-то может вывести ее из затруднительного положения! Кошка продолжала медленно продвигаться по забору, потом остановилась, немного помешкала, пощупав передней лапкой пустоту перед собой, и спрыгнула внутрь, но даже тогда не раздалось ни единого звука. Казалось, сторож знал — ему стоит опасаться совсем другого непрошеного гостя, и безмолвно поджидал ее за калиткой.
Тогда Мирей все равно решила попробовать: ведь если она сейчас просто так уйдет, то никогда не простит себе этого. Она тщательно продумала, как бесшумно проникнуть на лестничную площадку, держа ключ в руке (нельзя терять время на то, чтоб вынуть его из кармана!), и горячо надеялась успеть вставить его в замочную скважину и повернуть, прежде чем собака обрушит на нее свою ярость. Она глубоко вздохнула, а потом стала спускаться, мыском нащупывая пол лестничной площадки. Потом тихо спрыгнула. Теперь она оказалась в луче света, исходящего от лампы над дверью. Ее, вероятно, хорошо видно, как видно было и того человека, что вышел на улицу.