Оракул прошлого.
Шрифт:
Парню уже обработали рану, вкололи антибиотик и поставили капельницу. Он лежал неподвижно и безучастно смотрел в потолок. Однако при моём приближении он слегка повернул голову и перевёл свой взгляд на меня.
– Привет, герой! – я постарался, чтобы голос звучал весело и беспечно. – Всё хорошо, как я и обещал.
– Так это вы, – парень нервно сглотнул, – были там, во мне?
– Точно, – кивнул я и широко улыбнулся. – Ты уж прости, что плечо твоё не уберёг, но там пустяки, царапина. До свадьбы заживёт!
Ник попытался улыбнуться в ответ, но ничего у него толком не вышло, а получилась
– Спасибо вам, Дэн, – едва слышно произнёс он.
– Выздоравливай, – пожелал я ему и поспешил покинуть бокс.
Мне нельзя испытывать жалость или любые другие чувства к клиентам, иначе я не смогу хладнокровно выполнять свою работу, а это прямой путь к провалу и гибели. И сегодня я вытаскивал из бандитского плена не паренька из богатой семьи, а самого себя в первую очередь. И только так я должен всегда относиться к этому Я рискую собой за деньги, такова моя работа. И точка! А теперь быстро принять горячий душ, надеть свежее бельё и чистую одежду и на доклад боссу.
Глава 3.
Стоя в душе под упругими горячими водяными струями, я в который раз размышлял о превратностях судьбы. Сегодня удача вновь сопутствовала мне, клиент спасён и будет жить. Он в моём послужном списке далеко не первый и, будем надеяться, не последний. Много есть на белом свете людей, которые скажут про меня: он спас мне жизнь. Да, многим чужим для меня людям спас, а своим самым близким не смог, не сумел уберечь самое дорогое, что когда-либо имел – свою семью. И пусть тогда шла жестокая война и люди гибли миллионами, мне никогда не удастся простить себя за то, что в роковую минуту я не был рядом с ними.
Если б шеф тогда не предложил мне эту работу в Центре, я, пожалуй, потерял бы рассудок, или спился, что собственно одно и то же. Постоянный риск, смерть, которая во время выполнения каждого задания ходила за мной по пятам, держа всегда наготове свою острую чёрную косу, только это, как ни странно, мирило меня с ненавистной действительностью. Кроме того здесь я не чувствовал себя одиноким в своём горе, ибо практически все, с кем я вместе работал, так же потеряли во время последней войны кого-то из своих близких – и грозный Цербер, и жизнерадостный доктор, и даже сам босс.
Кстати, надо было торопиться, шеф всегда требовал незамедлительного доклада после возвращения оперативника с очередного задания. И хотя в его распоряжении была вся информация, полученная со спутника, от техников, телеметрия с аппаратуры, поступавшие в реальном времени, ему неизменно требовалось выслушать подробный рассказ о личных ощущениях непосредственного исполнителя, и его возможные замечания по организационным вопросам. Вероятно, он, как хороший руководитель, желал вникать во все тонкости работы единого организма Центра, однако, лично я подозревал, что он желает сам ощутить хотя бы часть того возбуждения всех чувств, которое неизменно сопутствует мне в реале.
И вот, спустя двадцать минут, посвежевший и бодрый, я шагал по длинному коридору к укрытому от посторонних глаз и хорошо охраняемому лифту, который должен был доставить меня прямо
– Куда это вы так спешите, Дэн? – вежливо поинтересовался доктор, хотя из нас двоих определение «спешащий» в данный момент более подходило для него самого. – Вам бы следовало ещё полежать, но вы, как я вижу, опять сбежали от медиков.
– Сбежал, грешен, – в тон ему ответил я. – Спешу к боссу на доклад. Стандартная процедура. Разве вы не в курсе?
Теперь мы шли бок о бок, занимая почти всю ширину коридора, и я не мог не заметить, что мы не только идём в одну сторону, но и продвигаемся, судя по всему, к одной и той же цели – к лифту.
– А, вот оно что, – рассеянно произнёс мой спутник, очевидно вновь погружаясь в размышления о чём-то сильно его беспокоящем, – а я подумал, что и вас вызвали на это срочное совещание.
Я открыл, было, рот задать вопрос, но мы уже завернули за угол и оказались перед отгороженным металлической решёткой лифтом, где помимо обычных двух охранников нас встретил Цербер собственной персоной. От неожиданности мой вопрос так и остался незаданным. Здесь затевалось нечто необычное. Начальник охраны сверлил меня недобрым взглядом с высоты своего двухметрового роста, словно требуя объяснений, и мне невольно захотелось как-то оправдаться и объяснить своё присутствие.
– К боссу с докладом о выполненном задании, – сообщил я. – Вижу, что не вовремя, зайду попозже, доклад подождёт, – и, развернувшись по-армейски через левое плечо, собрался уже, было, отправиться в обратный путь.
Но уйти мне не дали.
– Стой, Дэн, – скомандовал Цербер, – доклад действительно подождёт, но ты так же приглашён на совещание, по всей видимости, тебе лень лишний раз прослушать сообщения на автоответчике.
А ведь точно, вспомнилось мне, когда я вышел из душа, растирая полотенцем распаренное тело, на аппарате внутренней связи мигал красный огонёк, но я не придал этому значения, решив не отвлекаться по пустякам, пока не покончу со всеми необходимыми формальностями вроде личного доклада.
Однако, что же это у нас здесь намечается? Впервые слышу о совещании, на котором одновременно необходимо присутствие научного руководителя и шефа службы безопасности. И уж тем более, насколько мне известно, ни разу на собрание такого уровня не приглашали оперативников. До полного комплекта недоставало ещё только финансового гения. Но лишь стоило мне о нём вспомнить, как из-за угла появился Алекс Гоубер. Увидев всех нас, он от неожиданности остановился, как вкопанный, однако быстро справился со своими чувствами, нейтрально пожал плечами и молча присоединился к нашей компании. Чудны дела твои, господи! Не иначе, как речь о неведомой угрозе самому существованию Центра. Никакое иное объяснение происходящего мне в голову не приходило.