Оракул
Шрифт:
Держать глаза открытыми становится всё сложнее из-за боли в них. Закрываю лицо руками и пытаюсь успокоиться. Я отчётливо слышу биение каждого сердца в этом вагоне.
Господи, да что ж с моими глазами! Они просто горят! Будто целый день за компьютером сидел. Прикусываю губу, чтобы не закричать от жжения, и чувствую, как в рот начинает капать тёплая кровь.
Тук. Тук. Тук.
— Что с тем парнем? — слышу слева голос девушки. Вот её сердце. Она сидит в самом конце вагона.
— Хрен знает. Устал, — отвечает мужской голос. Он находится почти на том же месте,
Приоткрываю левый глаз и слегка расставляю пальцы, чтоб посмотреть на эту парочку. Там оказывается женщина лет тридцати и лысый мужчина того же возраста. В один миг они отворачивают головы, но… Я чувствую, как быстро начинают биться их сердца. Неужели я такой страшный? Мужчина, не поворачивая голову, пытается незаметно (так ему кажется) коситься на меня. Его зрачки сильно расширены, дыхание сбито… Ему явно страшно. Чёрт, как я это всё определил? Стоит мне встретиться с ним взглядом, как он тут же его отводит. Я
тоже хочу так поступить, но что-то непонятное мне мешает. Во рту начинает выделяться слюна.
Вот сейчас всё совсем ненормально. Не может такого быть! Нет!
С помощью огромных усилий смыкаю пальцы перед собой, чтобы ничего не видеть. Не могу сдержаться. Не могу!
— Станцыя Мiхалова, — объявляет женский голос на весь вагон.
— Выходим, — говорит тот самый мужчина, и я чувствую, как он хватает свою спутницу за руку.
— Но…
— Выходим! — кричит лысый.
Сердца парочки поднимаются и быстро выбегают из вагона. Так и хочется рвануть за ними. Сильно впиваюсь пальцами себе в лицо. Да что со мной, блин, происходит?!
— Асцярожна, дзверы зачыняюцца. Наступная станцыя — Грушаўка.
Проезжаю в таком состоянии ещё две станции. На каждой заходят люди, отчего количество сердец становится больше, и моя голова уже раскалывается от звука их стука. Это абсолютно асинхронные ритмы, которые давят со всех сторон. Но это ещё не всё. Я слышу каждый шёпот, каждое слово в этом чёртовом вагоне. Помимо всего прочего, мной овладевает чувство тревоги. Кажется, будто я в опасности.
— Станцыя Плошча Ленiна, — объявляют по динамику.
Моя.
Стоит поезду остановиться, как я вскакиваю с места и быстрым шагом выбираюсь на платформу. Убираю руки от лица, чтобы не выглядеть подозрительно, ведь второй раз за день быть на допросе желания нет. Боль в глазах уже почти отпустила, но окружение до сих пор размыто. Иду по ходу движения поезда. Мне срочно нужно добраться до туалета, чтобы умыться и прийти в себя. Если память не изменяет, то на этой станции уборной нет, так что придётся топать до торгового центра. Он совсем рядом, так что это не проблема.
Несомый потоком людей, я, почти ничего не видя, то и дело в кого-то врезаюсь и сталкиваюсь со всеми плечами.
— Посреди белого дня набухался! — слышится снизу раздраженный голос бабульки.
— По сторонам смотри! — возмущается мужик.
— А ты не оборзел, малый? — кто-то сильно толкает меня в плечо. Я бы с радостью ответил, но вместо обидчика я вижу лишь нечеткий силуэт человека, так что шансов у меня нет. А как же его сердце? А как же вообще все
Кое-как, весь обруганный, добираюсь до выхода из метро. Поднимаюсь наверх и выхожу на душную улицу. Через дорогу меня встречает товарищ Владимир Ильич Ленин, с высоко поднятой головой следящий тут за порядком со своей трибуны. По крайней мере, так было обычно. Сейчас же я едва могу различить его очертания на фоне Дома правительства позади. Торговый центр с символическим названием «Столица» находится под землёй, так что мне приходится опять спускаться под землю. Делаю парочку шагов вниз по лестнице и едва не падаю, но вовремя успеваю схватиться за поручень. Держась за него, спускаюсь. Мне кажется, что проходящие мимо меня люди пристально вглядываются мне в глаза, но подтвердить или опровергнуть это я не в состоянии.
Помимо расплывчатости, из вагона за мной увязалось и чувство тревоги. Не могу его объяснить, но кто-то будто следит за мной.
Минуя различные магазинчики и кафе, добираюсь до входа в торговый центр. Стоит мне открыть двери, как тут же встречаюсь взглядом с охранником: он щурится и осматривает меня снизу вверх, но, видимо, не находит, к чему придраться. Чем же я привлёк его внимание? А вдруг у меня сейчас глаза, как у наркомана в поисках дозы?
Сам торговый центр имеет три этажа и носит неофициальное, но довольно символичное название «Подземный город». Я стою прямо напротив атриума с огромным стеклянным куполом над ним. Слава Богу, помню, где здесь находится туалет, ведь когда-то мне пришлось ждать застрявшего там на полчаса знакомого. Сориентировавшись, двигаю к эскалатору и спускаюсь со второго на первый этаж. Людей тут сейчас немного, что вполне очевидно: все на работе.
Добравшись вниз, по памяти иду вперёд среди магазинов и сворачиваю налево в узкий коридор, который ведёт прямо к заветной двери. Твою ж мать. Я не могу определить, где находится мужской туалет, а где женский: они обозначены кружочком с треугольником, которые для меня в данный момент выглядят, как одно серое пятно.
Правая дверь открывается, и оттуда выходит нечто, похожее на мужчину. Буду надеяться, что не прогадал. Не успевает дверь закрыться, как я влетаю внутрь и первым делом мчусь к зеркалу с умывальником. Только вот отражение моё такое же нечёткое, как и всё вокруг. Поворачиваю кран на максимально холодную воду и, собравшись с духом, ополаскиваю лицо. Тело тут же дёргается от неожиданности и пропускает по себе вагон мурашек. Сознание вроде вернулось в привычный лад, так что решаю снова глянуть в зеркало.
Прикольно.
На меня смотрят два ярко-жёлтых глаза на фоне черного белка. Радужная оболочка вместе со зрачком имеют насыщенный жёлтый цвет, а склера черна, как ночь без луны. Выходит, вот почему та парочка в вагоне была напугана. Теперь и я напуган. Со всей силы сжимаю ребро мраморной столешницы, в которую вмонтированы умывальниками и вглядываюсь в своё отражение. Окружение снова становится размытым. Быстро обдаю лицо холодной водой, но лучше от этого не становится — четкость картинки не возвращается.