Оранжевый для савана
Шрифт:
— И когда он уедет за мной, вы сможете забрать деньги.
— Я догадывался, столь вы умны и сообразительны, Вивиан.
— Это те деньги, которые... помог украсть Крейн?
— Большая их часть.
— Но тогда это все равно ворованные деньги, не так ли?
— Да, но на этот раз вы получите их с благословения того человека, у которого их украли.
— На которого вы работаете?
— В том-то все и дело. На Артура Уилкинсона. И я думаю, он вам лично подтвердит, что одобряет наше соглашение. Подумайте о том, каким образом лучше организовать эту операцию с приманкой. Может быть, мы с Артуром могли бы встретиться с вами сегодня вечером.
— Тревис, я думаю,
— А как же ваш муж?
— Главное, чего я жду теперь по вечерам, это вырубился ли он в большом кожаном кресле или успеет сперва добрести до постели. Я стараюсь, по возможности, ограничить его возлияния. Сама наливаю по его требованию. Это дело тонкое. Если я добавляю в напиток слишком много тоника, то он, шатаясь, бредет на кухню, орет на меня и доливает в бокал еще одну большую порцию. Пялится в телевизор, ничего вокруг не замечая и не помня. Это действительно не составит никакой проблемы. Сегодня вечером я сделаю напитки покрепче и буду подавать их чаще. И к одиннадцати вы хоть с полковым оркестром приходить можете, он даже храпеть не перестанет. Когда он уснет, я зажгу фонарь над входной дверью. — Она глубоко вздохнула.
— Может, это и сработает. Может, людям и удастся вернуться в жизнь и выиграть со второй попытки.
На борту «Дутого Флэша» я оказался только-только к обеду, да и то потому, что Чуки задержала его до того момента, пока Артур не сумеет удержать пищу в желудке. Сам Уилкинсон был покорным и изнуренным, от него так и несло чувством вины, и Артур старался отводить глаза, избегая прямого взгляда.
— Все эти катера вокруг, — говорил он. — Не знаю. Мне все время что-то слышалось. То стук, то легкое потрескивание, когда уже стемнело. И каждый раз я знал, что он проскользнул к нам на борт. И я понимал, что ему нужно сделать. Освободиться ото всех, кто хоть как-нибудь мог связывать его с Вильмой. А я ее там видел. И я ходил туда-сюда в темноте по салону с заряженным пистолетом, выгладывал в окна и все время замечал какую-нибудь тень. Он перебегает, пригнувшись, открытое пространство, приближаясь ко мне. Я чувствовал, что могу всю обойму в него разрядить, а он все равно будет, смеясь, преследовать меня. Бу наверняка выведал название этой яхты, и то, как она выгладит, и я просто знал, что он будет за ней охотиться, пока не найдет. Потом я подумал, что выпивка придаст мне уверенности. Но один бокал не помог. Зато второй так здорово сработал, что я подумал, третий пойдет еще лучше. Черт, я даже не могу вспомнить, что я сделал с пистолетом. Мы все тут перерыли, пока Чуки его нашла в углу, у сундука. Я его, должно быть, уронил и зафутболил туда. Большая я вам подмога, ничего не скажешь.
Чуки выглянула из камбуза в кабинку, где мы обедали и воззрилась на него сверху. На ней были бледно-голубые облегающие брюки, спущенные на бедра, и лифчик красного купальника, такой узкий, что только будучи идеально закрепленным, чего Чуки добивалась далеко не всегда, полностью прикрывал коричневые круги вокруг сосков. Протиснувшись в тесную кабинку, в солнечном свете и блеске воды она, казалось, просто подавляла все вокруг огромным количеством голого женского тела.
— Цыпленочек, почему бы тебе не пойти в садик, да не поклевать червячков? — потребовала она. — Ты себя так жалеешь, что мое девичье сердечко просто разрывается. Ну, ты напился — такое редкое состояние, что его лишь в медицинских учебниках отыскать можно. Ради Бога, Артур!
— Я ужасно перепугался.
— Этот человек избил тебя
Она удалилась обратно на камбуз и усиленно загремела медными кастрюлями.
— Ух ты, — сказал Артур, трепеща от благоговения.
— Не волнуйся, с ней все в порядке, — сказал я. — А сегодня вечером, Артур, тебе представится еще одна возможность слегка подергаться. Мы с тобой отправляемся в гости.
У него заработал кадык, дернувшись сначала вверх, потом вниз, словно он сделал большой глоток. Но потом Артур расправил плечи.
— Отлично, — от всей души произнес он. — Просто замечательно. Буду ждать с нетерпением.
Появилась Чуки с большими, сверкающими оловянными мисками для каждого из нас и со звоном поставила их на стол.
— Гуевос ранчерос, — объявила Чуки. — Милый, в этих яйцах достаточно перца, а колбаса настолько горяча, чтобы дать твоему желудку нечто качественно новое, над чем можно призадуматься. — Она принесла свою тарелку и втиснулась рядом с ним. — Наши порции просто острые, ягненочек. А вот твоя — как вулкан. И жуй ее как следует, а то все обратно выйдет. Старое домашнее средство от тошноты.
Артур съел свое гуевос. С явными усилиями, со слезами на глазах, с последовавшими потом соплями из носа и прерывистыми вспышками агонии перед тем, как наброситься на спасительный мягкий хлеб с маслом.
— Ты его проинструктировала? — спросил я, когда мы закончили.
— В целом — да, по крайней мере, когда он не выбегал блевать.
— Хватит, Чуки, — твердо сказал Артур. — Довольно, довольно. Давай-ка забудем об этом до лучших времен. — Он посмотрел ей в глаза.
Внезапно она усмехнулась, кивнула и погладила его по руке.
— Добро пожаловать обратно в человеческую расу.
— Рад стараться, — вежливо ответил он.
— Это тоже из словарных запасов Вильмы? — спросил я.
— Как странно, — сказал Артур. — Я ведь так толком и не знал ее, правда? Сегодня я понял одну странную вещь. Я могу очень живо ее себе представить, как она стояла, как сидела и как ходила. Но в моих воспоминаниях она повернута ко мне спиной. Совершенно не могу вызвать в памяти ее лицо. Вспоминаю, какого цвета у нее глаза, но не могу их себе представить. Так что теперь кто-то, кого я совсем не знал, мертв. И... она была замужем за кем-то, кого я не очень-то хорошо и знаю. Так мне и видятся два чужака, живущие в этом доме на берегу. Тебе это что-нибудь говорит?
— Да, — сказала Чуки. — Трев, пожалуйста, а что с вами будет сегодня вечером? Пока вы оба не вернетесь живыми и здоровыми, я совсем ополоумею. Расскажи мне, за чем вы идете.
Глава 13
Было уже около одиннадцати, когда я свернул на темно-зеленом «седане» в Клематис-Драйв. В домах было темно. Их там больше продающихся и сдающихся, чем занятых. Приблизившись к дому Уаттсов, я заметил, что фонарь над входной дверью не включен. Поэтому я снова нажал педаль и тронулся с места, сказав Артуру: