Оранжевый портрет с крапинками (сборник)
Шрифт:
— Почему? — Фа-Дейк хотел спросить это гневно и громко, но получилось почти со слезами. Как в учительской, когда обвиняют напрасно.
Старый справедливый маршал Фа-Тамир заговорил опять, и слова его падали, как камни:
— Наверно, вы думали, что поступаете справедливо, сет. Но все равно: то, что вы сделали, — измена.
В ответ полагалось швырнуть в лицо обвинителю боевую рукавицу. Но не было рукавицы, да Фа-Дейк сейчас и не поднял бы ее — пудовую, из бронзовых пластин. И какой мог
Фа-Дейк сипло от слез спросил:
— Кому я изменил?
— Вы предали народ и армию иттов.
— Но итты… все люди, все войско, это же такое… громадное. А он был беззащитный. Если бы я не отпустил… я предал бы его…
— Но он враг! — воскликнул кто-то из воинов.
— Он мне не враг. Он… такой же, как я. Дети не воюют с детьми.
— Как же не воюют, — мягко, осторожно как-то возразил Лал. — У тауринов полно разведчиков. У нас… мальчишки тоже помогают воинам. Вы и сами, сет, в прошлом году были в конной стычке.
— Да… дети могут воевать со взрослыми. Взрослые тоже воюют с детьми, они одичали. Но дети не воюют с детьми ни на одной планете — они еще не посходили с ума!
— Вас никто не просил воевать с этим сопляком, — нагло подал голос Уна-Тур. — Ваше дело было не вмешиваться.
Тарга оттягивала карман. Фа-Дейк незаметно, под плащом, вынул ее и зажал в кулаке. И сказал:
— Что-то совсем непонятное происходит у иттов. Сеты стоят, а сотник говорит с ними, не сходя с коня. Уж не стал ли он королем?
— Сойди с коня, сотник! — грозно крикнул сет Ха-Вир.
— Слушаю, сет… — отозвался Уна-Тур. Кажется, с насмешкой. Сделал движение, будто хочет спешиться, но остался в седле. И никто не заметил этого, потому что маршал Фа-Тамир заговорил опять — печально и тяжело:
— Ваши слова, сет Фа-Дейк, говорят о вашем уме. Про ум ваш и доброту знают все итты. Но сейчас вы нанесли нам вред. Ход, о котором знает проводник, остался для нас тайной…
— Подумаешь, один ход! Их полным-полно!
— И все-таки он поможет тауринам продержаться лишние дни.
— Им не придется держаться… Фа-Тамир, я устал стоять босиком на холодном песке, коня мне… — Возникло торопливое движение, Фа-Дейк оставался сетом, и коня подвели немедленно. Того послушного конька, на котором он прискакал сюда. Фа-Дейк прыгнул в седло, и плащ свесился по бокам, закрыв стремена и босые ступни…
— Почему тауринам не придется держаться в крепости, сет? — вкрадчиво спросил мудрый Лал. — Вам известно что-то тайное!
— Ничего тайного. Мы сегодня снимем осаду.
— Великий Звездный Круг! Кто это решил? — воскликнул сет Ха-Вир, храбрый и простодушный воин.
— Я, — сказал Фа-Дейк.
Смеялись все. Сеты смеялись,
Тогда Фа-Дейк протянул Фа-Тамиру таргу. И проговорил совсем не по-королевски, а как смущенный четвероклассник, потому что решительность опять оставила его:
— Вот… Это дал король. Он сказал, что теперь я… Он сам сказал, честное слово…
Фа-Тамир стряхнул в песок боевую рукавицу и протянул руку. Но рука эта вдруг замерла, окаменела, не коснувшись бронзовой бляшки.
— Великие силы… — хрипло сказал маршал. — Смотрите, Лал… Точно ли это она?
Мудрый Лал встал рядом с маршалом, глянул. Побледнел — загар его стал бледно-желтым. Лал сказал, как и Фа-Тамир:
— Великие силы… — Потом спросил, забыв об этикете: — Откуда она, мальчик?
— Король дал, — пробормотал Фаддейка.
Маршал сурово проговорил:
— Итты! Наш великий король Рах владел таргой. Он передал таргу сету Фа-Дейку вместе с властью.
Сеты, командиры и простые воины сдвинулись молчаливым кругом.
— Тарга ли это? — спросил сет Ха-Вир. — Ведь она исчезла больше ста лет назад, когда правил великий Ду-Ул, разрушитель стен.
— Потому и исчезла, — прошептал Лал.
— Не подделка ли это? — осторожно проговорил молодой, незнакомый Фа-Дейку сет.
— Клянусь всем миром, нет, — тихо ответил Лал. — Эту работу древних чеканщиков подделать нельзя, утерян секрет…
Ха-Вир пробормотал:
— Но если она была у короля, то почему великий Рах…
Маршал Фа-Тамир сурово перебил его:
— Кто смеет задавать вопросы королю? Особенно когда он мертв!.. Сеты, смотрите и отвечайте: есть ли у вас сомнение, что это тарга, знак верховной власти над всеми обитаемыми землями?
Сеты молчали. Наверно, не потому, что было сомнение. Просто никто не решался признать таргу первым.
— Подождите! — вдруг воскликнул Лал. — Вот идет вождь тауринов Урата-Хал… Князь, окажите честь, подойдите к нам для беседы.
Урата-Хал, прямой и печальный, неспешно подошел. На острых красно-коричневых скулах горели блики от низкого вечернего солнца.
Тихо, но очень внушительно Лал произнес:
— Великий вождь, сет и князь тауринов, обращаюсь к вашей мудрости и заклинаю вас вашей честью. Посмотрите и, если можете, скажите нам: что в руке у юного сета Фа-Дейка?
Князь подошел к Фа-Дейку, тяжело загребая песок бронзовой чешуей оторочки плаща. Смотрел и молчал с полминуты. Лицо его не изменилось. Он сказал, кажется, без удивления и устало: