Орбитальный утилизатор

Бурнов Марти

Ккерона внезапно осенила мысль. Он потянулся к панели перед собой. В тот же миг огонь вокруг арены взвился вверх, полностью скрыв сражающихся от зрителей. Передние ряды шарахнулись назад. К смраду, царившему в зале, тонко приплелся запах паленого. По рядам прошло оживление, и ругань затмила собой прочие выкрики. Лишь парочка наверху могла и дальше наблюдать за происходящим на арене. Можно себе представить, какой там творился ад. Пламя мгновенно нагрело воздух внутри круга. Гладиаторы, ослепшие от яркого света и одуревшие от жара, хаотично размахивали ножами, стараясь не столько поразить

соперника, как не подпустить его к себе. Наверное, в каком-то смысле, можно было сказать, что обстановка стала более накаленной, но...

– Теперь, они пошевелятся!
– довольно потер ладони Ккерон.

– Это убого!
– фыркнул толстяк.
– Пронтор, сюда!
– коротко приказал он в коммуникатор.

– Ваша Светлость!
– Ккерон рухнул на колени, цепляясь за ноги Его Светлости.

– Фу!
– Ульбер Ту-Лак, попробовал отодрать от себя вцепившиеся пальцы.
– Ты бы хоть руки иногда мыл.

От неожиданности Ккерон замер и взглянул на свои пальцы. Пожелтевшие от постоянного курения, с въевшейся копотью, с неровно обломанными ногтями и слегка пошелушившейся кожей, они действительно производили неприятное впечатление.

– Знаешь, я мог бы тебя простить, будь ты просто недоумком, но ведь ты еще и не желаешь в этом признаваться.
– Ульбер Ту-Лак даже не глядел на него, сосредоточенно рассматривая ногти.

Тут его взгляд упал на арену, о которой он как-то и подзабыл. Гладиаторы уже вовсе перестали пытаться покалечить друг друга. Они просто стояли в центре арены, стараясь спрятаться от невыносимого жара. С такого расстояния сложно было рассмотреть их детально, но только что алевшая кровь застыла коричневой коркой, а сами бойцы прибрели ярко розовый цвет, говоривший, что их кожа сильно обожжена. Его Светлость ткнул пальцем в панель, выключая огненную завесу.

– Потом подумаю, что с ними сделать. Но зажаривать их это...
– он немного замялся, - глупо как-то.

– Ваша Светлость!
– снова заскулил Ккерон, норовя схватить руку Его Светлости и поцеловать ее.
– Я исправлюсь! Завтра, завтра же я...

– Вызывали?
– в дверь просунулась квадратная физиономия.

– А, Пронтор, очень вовремя!
– толстяк повернулся к Ккерону.
– Учись быть исполнительным.

Тот лишь согласно и радостно кивнул, бросившись опять целовать руки.

– Ой, прости, - Ульбер Ту-Лак, брезгливо спрятал руки за спину, - тебе уже поздно чему-либо учиться.

– Завтра, завтра...
– как заведенный повторял Ккерон.

– Нет уж, сегодня, - отрезал толстяк.
– Пронтор, отправь его на арену.

– Нет!
– взвизгнул Ккерон и сильнее уцепился за ноги Его Милости.

– Фу!
– произнес свое любимое слово толстяк и закатил поросячьи глазки.

– Не мешай Его Светлости, - Пронтор отодрал бедолагу и поволок его прочь.

– И пусти к нему парочку пиреганских червей.

Послышался протестующий, наполненный ужасом вопль Ккерона. Пиреганские черви - самые отвратительные хищники, каких только можно было приспособить для арены. Длинной примерно с человека и в руку толщиной, он пожирали свои жертвы изнутри, забираясь туда через любые возможные отверстия.

От этой извивающейся стремительной смерти практически не было спасения. Ккерон уже чувствовал как тысячи игл-зубов, впиваются в его внутренности. Еще никому на его памяти не удалось справиться с ними, но в то же время, каждый боролся до последнего, столь глубокий ужас и отвращение они вызывали одним своим видом.

"Один, совсем один...
– сокрушенно думал Ульбер Ту-Лак.
– И в окружении идиотов!" Он печально вздохнул, в который раз вспомнив о своей утрате. С тех пор, как пропала Торея, все вокруг пошло не так. Словно исчезло то, что вносило жизнь в это застоявшееся болото. Он и не подозревал, что был так привязан к девчонке. "Да, и бои теперь совсем не те. И как только она заставляла этих обленившихся недоумков шевелиться?" - его Милость тоскливо посмотрел на арену.

Жалкая тощая фигура Ккерона съежилась посередине, затравлено озираясь. Огненной стены пока не было - червей еще не загнали. Ничто не шевельнулось в душе Ульбера, который со скукой взирал на это. Мелькнула мысль, что Ккерон не так уж и виноват, что не сумел заинтересовать его происходящим на арене. Признаться, в последнее время вообще ничто не вызвало у полковника эмоций. Однако это не повод оставлять этого придурка в живых. Он действительно плохо справлялся со своими обязанностями. "Эх, Торея... И что тебя туда понесло?"

Сзади раздалось робкое покашливание, кто-то пытался привлечь его внимание.

– Ну же, лейтенант, докладывайте, что у вас там, и проваливайте, откуда пришли! Не стойте над душой, - Ульбер, не оборачиваясь, понял, кто у него за спиной.

Хмурый лейтенант службы безопасности, неловко переминаясь, нерешительно начал:

– У нас гости...

– И вы их, конечно же, уничтожили, - едва взглянув на лейтенанта, толстяк раздражено вернулся к своему зрелищу.
– Хорошо. Исследуйте останки и доложите, кто это был. Проваливайте!

– Простите, полковник, но мы их не уничтожили!
– лейтенант смущенно закашлялся, на этот раз от волнения.
– Каким-то образом им удалось обойти всю систему безопасности.

– Что за корабль!?
– полковник Ту-Лак вскочил со своего кресла и жестом приказал Пронтору, который как раз выволакивал клетку с червями, остановить представление.

– Мусоросборщик. Старый. Класса XXL-78, кажется...

– Что!?
– брови полковника поползли верх, а сам он побагровел от ярости.
– Что? Что?.. Мне кажется, я плохо слышу. Повторите погромче и вот в это ухо, пожалуйста!
– толстяк немного комично присел и быстро заморгал глазами, указывая пальцем на свое ухо.

Со стороны это смотрелось забавно, но лейтенант хорошо знал полковника Ульбера Ту-Лака, и по его виску покатилась капелька пота, а голос от напряжения дрогнул.

– Это - мусоросборщик. Старый...

– Это что же у нас за система защиты такая, если сквозь нее беспрепятственно проникает старый мусоросборщик класса XXL-как его там? А?!
– Его светлость вытаращил круглые глаза на лейтенанта, который и без того был готов сквозь землю провалиться, лишь бы оказаться подальше отсюда, когда "разразится буря".