Орден Феникса

Белашов Богдан Александрович

красную кнопку звонка, я убедился, что на площадке нет видеокамер, а на

двери отсутствует глазок. Как опрометчиво со стороны Анастасии не озабо-

титься такими нужными системами безопасности.

Через обитую ватой дверь еле слышно прогудел звонок.

– Ты кого-то ждшь? – Спросил женский голос.

– Может пиццу привезли.

Угу, царскую, десять видов мясных изделий из одного источника, который

сейчас пытается вспомнить учебник биологии

на тему «шо куда совать».

Дверные петли я проверил заранее, необычайно удачно дверь открывалась

внутрь, так что когда щелкнул замок, и в узкую щель просунулась мужепо-

добная половина лица, я грубо ударил по ней ладонью.

Звук опрокинутого на пол тела послужил сигналом к началу врыва. Голое,

без единого намка на мускулы, тело, трло худощавой рукой начинающий си-

неть нос. Второе тело, не менее голое но ни в пример мускулистое и фигу-

ристое, замерло в дверях комнаты, из которой до моего музыкального слуха

доносились слова одной из любимейших песен.

– Ну, здравствуй, любимая. – Громко сказал я, отпинывая мешающее пройти

внутрь тело. – Как учба? Смотрю, к поступлению готовишься.

Безошибочно определив, в какой стороне кухня, я ещ раз ударил ногой те-

ло в область носа и прошл в комнату с холодильником.

– Уютненько. – Оценил я, разглядывая занавески цвета морской волны, за-

крывающие огромных размеров окно. – Это ты на школьную стипендию снима-

ешь?

Не знаю, что меня сделало такой желчной спокойной скотиной, пачка выку-

ренных крепких сигарет или случающееся время от времени замораживание

сердца, но такое поведение шокировало, как минимум, одного из нас. А

именно, валяющееся на полу тело, рискующее захлебнуться от фонтанирующей

из носопырки красной жидкости. Я почти уверен, он хотел е сегодня уви-

деть, только не у себя и не из этого места. Почему уверен? А это важно?

– Слушай, а у тебя пожрать что-нибудь есть? – Спросил я, усаживаясь на

мягкий уголок. – А то я утром с поезда снялся, а везде гонят и гонят, го-

нят и гонят.

Настя, абсолютно не стесняясь, прошла на кухню и дрнула дверь холодиль-

ника. Рискуя разбиться, на стол прилетело блюдце с колбасно-сырной нарез-

кой и пакет с нарезанным белым хлебом. Спокойно раскрыв пакетик, я сделал

бутерброд и в два укуса умял, запив водой из графина. Настя молчала, ис-

подлобья глядя на меня. Скулы побелели, плечи подргивались, и нельзя бы-

ло понять, из-за уже довольно зябкого сентябрьского ветерка, дующего из

открытой форточки, или от злости.

– Вкусно.

У нас домашней колбасы нигде не найдшь. – Оценил я, делая

второй бутер. – Химия да отрава одна.

Я испытывал е терпение, она мо, мы смотрели друг другу в глаза, искра,

буря, безумие… фу блин, не туда унесло, извиняюсь. Разумеется, ни искры,

ни бури в наших взглядах не было, потому что она сверлила мою переносицу,

аккурат в то место, которое я сломал тому телу, к слову, так и лежащему

на полу, а я на бутербродик. Понятно, чего мы друг от друга ждали – кто

первый сдастся, перейдт на крик, выяснение отношений, личности, начнт

царапаться или бить в морду, причм и то и другое светило только лицам

мужского пола, ибо не культурно бить девушку кулаком особенно в не очень

одетом виде. Для этого есть более интересные вещи. Например, стек для

верховой езды, плеть или какой-нибудь ивовый прут, на ночь замоченный в

соляном растворе. И вдоль спины отстегать, чтобы на следующий день кожа

ломтями спадала… опять унесло, не надо извергать из себя то, что вы еди-

те, читая это недоразумение, утерянные объекты переваривания не восста-

навливаются. Прямо как нервные клетки.

Молчание затягивалось. При желании, я мог делать вид, что мне на вс по

барабану, и я просто пришл пожрать, но и молчать мог с тем же успехом. И

42

вс же я, негодяй такой, заставил девочку разлепить пухлые губки и начать

выяснение отношений.

– И зачем ты пришл? – Спросила Настя, подбоченившись, демонстрируя, что

я не зря заставлял е ходить на дэнс холл.

Молчание. Точнее, сосредоточенное жевание, концентрация на третьем бу-

тербродике. Спокойствие, я йог-отшельник, я матрый хикки-задрот, не ува-

жающий 3-д баб. Я…

– Ты понимаешь, что у нас нет будущего? – Голос Насти дрогнул на послед-

нем слове.

Молчание.

– Я не просто так молчала. Я дала тебя понять, что писать мне бесполез-

но. А ты припрся сюда, избил моего парня и сидишь жршь на моей кухне!

– Мне показалось, или ты больше всего жалеешь о съеденной мной еде? –

Серьзно спросил я, приготавливая к употреблению уже четвртый бутерброд.

– Да хватит жрать! – Крикнула Настя, выбив у меня из рук бутер.

– Ну, сказал же, еды жалко. – Грустно сказал я, провожая взглядом упав-

шую колбасу. – Ну вот, тараканов кормишь, а меня нет.

– Да сколько можно! – Взвизгнула она, закрывая глаза ладонями и садясь